- Введение: Кавказ и кавказцы
- Особенности кавказского менталитета и «новая Россия»
- Проблемы отношений коренного населения и кавказских диаспор
- Русско-кавказские взаимоотношения в Северо-Кавказском федеральном округе
- Кавказ-2011: Выводы: Пока не поздно: необходимые меры
Введение: Кавказ и кавказцы
Кавказ — регион, ограниченный Чёрным и Азовским морями с запада, Каспием с востока и Ставропольской возвышенностью на севере. С юга его ограничивает водораздельный хребет Большого Кавказа, за которым находится Закавказье: Грузия, Армения, Азербайджан. Иногда территории Закавказья называют Южным Кавказом.
Большая часть территории Кавказа — горы. Население Кавказа живёт в горах и предгорьях северных склонов.
Кавказ — относительно небольшая территория, примерно сравнимая с территорией Германии или Польши. Тем не менее здесь обитает множество народов, говорящих на сорока языках, не считая наречий и диалектов. Происхождение этих народов тоже различно. Тем не менее, с точки зрения внешнего наблюдателя, кавказцы выделяются некоторыми общими чертами. Как правило, это светлокожие, темноглазые и темноволосые люди с резкими чертами лица, крупным носом и узкими губами.
Основные религии, представленные на Кавказе, — ислам и христианство. При этом очень большую роль играют традиции и обычаи, которые, по сути, имеют сравнимый с религией статус.
С точки зрения территориальной принадлежности Кавказ разделён между Азербайджаном, Арменией, Грузией и Россией.
Особенности кавказского менталитета и «новая Россия»
1.2.1. История вопроса
На протяжении всей истории России отношение к Кавказу и кавказцам у русских различалось в зависимости от того, насколько хорошо они были знакомы с кавказцами.
Русские, жившие на Кавказе, или люди, имевшие дело с кавказцами, относились к ним по-разному в зависимости от обстоятельств: что-то вызывало уважение, что-то — настороженность и недоверие.
Среди интеллигенции бытовал миф о «благородных горцах», которыми, как водится, принято восхищаться на расстоянии. Но для большинства русских, живущих в Центральной России, Сибири или на Дальнем Востоке, кавказцы оставались своего рода экзотикой. Личные контакты ограничивались покупкой фруктов на рынке (эту нишу кавказцы частично занимали ещё с советских времён), а культурные — двумя-тремя цитатами из Лермонтова и рассказом Толстого «Хаджи-Мурат». В целом же к кавказцам относились скорее благожелательно.
Антикавказские настроения среди жителей крупных российских городов начали формироваться в конце 80-х годов прошлого века. Именно выходцы с Кавказа образовали первую достаточно массовую волну мигрантов, зримо отличавшихся от коренного населения. Сам факт появления людей с иным внешним обликом, менталитетом, поведением и формами социальной адаптации, дистанцирующих себя от сложившегося общества, стал определённым раздражителем для русского населения, обострённым тяжёлыми условиями «переходного периода».
Главной причиной массовой миграции кавказцев стало резкое ухудшение ситуации на Кавказе и в Закавказье, деградация экономики и вспышки насилия. Многие мигранты были, по сути, беженцами из неблагополучных регионов.
Свою роль сыграл и приход новых экономических отношений, то есть разрешение торговли и ослабление мер по охране общественного порядка, что создало две новые рыночные ниши: торговлю и криминал.
Наконец, сработал и демографический фактор: высокая рождаемость на Кавказе, создающая избыточное демографическое давление, и крайне низкая — в русских областях.
К примеру, «коэффициент суммарной рождаемости» в Татарстане в 2008 году (1,45 рождения на 1 женщину) — примерно такой же, как в Курской (1,43), Тверской (1,45), Костромской (1,46) или Вологодской (1,49) областях. В Чечне в том же 2008 году — намного выше (3,4). Таким образом, сегодня материнский капитал стимулирует рождаемость лишь на национальных окраинах России, где рождаемость была высока и до этого. Так, в 2010 году, в Ингушетии многодетными являются 54,5% семей, а в Питере только 1%.
Разные народы мигрировали в разные точки России: азербайджанцы переезжали в основном в Дагестан; армяне — в Ростовскую область, Краснодарский и Ставропольский края; греки — на Кавказские Минеральные Воды; турки-месхетинцы — в отдельные районы Краснодарского края. Ареал миграции чеченцев и ингушей включал
практически всю Российскую Федерацию. И, конечно, основным центром притяжения оказались главные мегаполисы России — Москва и Санкт-Петербург.
Впоследствии география кавказской экспансии расширялась и расширялась — сейчас она охватывает всю Россию, за исключением, может быть, самых бедных и неудобных для жизни областей. Но, к примеру, заселение кавказцами Центральной России и традиционных русских областей происходит на наших глазах.
Далее мы будем рассматривать общие тенденции в русско-кавказских отношениях, по возможности не разделяя кавказцев по этническому признаку. При этом, по понятным причинам, основное внимание будет уделяться жителям российского Северного Кавказа или выходцам из этого региона.
1.2.2. Кавказский менталитет
Успеху кавказских общин в условиях «экономики переходного периода», безусловно, способствовал специфический общекавказский менталитет.
Основными его чертами являются клановость, замкнутость, круговая порука, власть традиционных авторитетов, приоритет племенных обычаев перед законами государства. Это, впрочем, свойственно всем бедным и отсталым обществам, но в данной ситуации играют свою роль чисто кавказские особенности, берущие начало в традициях «набеговой экономики», а также специфическая этика, основанная на безусловном приоритете личных, семейных и племенных интересов перед любыми нравственными принципами.
Этому обществу был неведом «просто человек», который «сам по себе». Любой горец с рождения входил в род и был связан с её членами сложной системой прав и обязанностей, господства и подчинения. Любой чужак априори считался врагом, с которым можно обращаться как угодно (убить, поработить, ограбить, обмануть), если только это выгодно и безопасно. Но и член рода должен постоянно доказывать право на уважение со стороны соплеменников, любой ценой поддерживать свой статус. Отсюда — очень заметная извне потребность кавказцев в постоянном самоутверждении в глазах своих соплеменников.
Это порождает такие свойства кавказского менталитета, как абсолютное непризнание за «своими» вины; объективность в оценках воспринимается как слабость и даже предательство «своего рода». В том же ряду — высокая агрессивность на бытовом уровне, готовность применять оружие первыми и максимально жёстко, «на поражение». От войны «всех против всех» кавказские народы защищала выработанная веками система договорённостей, «сдержек и противовесов», вошедшая в обычай и закреплённая религиозно, которая удерживала агрессию в определённых рамках.
Сейчас многие утверждают, что именно эта система позволила сохранить традиции жёсткого коллективизма и племенного единства. Если из русских за сто лет были напрочь вытравлены коллективистские начала, то с кавказцами этого не случилось. Отчасти это верно. И тем не менее в течение прошлого столетия традиционный кавказский менталитет начал разлагаться. Увы, первыми распались именно сдерживающие механизмы. Зато такие черты, как родственная солидарность и взаимопомощь как обязанность, нашли себе новое применение — как механизм клановой экспансии.
С точки зрения кавказцев русские, не включённые в систему родственно-клановых отношений, воспринимаются как люди второго сорта, «статисты», а Россия — как зона криминальной экспансии, свободная от традиционных норм и запретов, действующих в своих национальных республиках.
Важно понимать, что проявление всех этих «диких» черт оказалось возможным в силу возникшего в «новой России» правового и ценностного вакуума. Если во времена Российской империи приезжающий, скажем, в Москву кавказец знал, что находится в пространстве русского закона, а в СССР — закона советского, то сегодня официальная мультикультурная концепция «многонационального народа» объективно создаёт ощущение «ничейности» Москвы и других русских городов, которые, как нам сейчас настойчиво внушают, «для всех». Но «для всех» если и бывает, то не надолго. Видя отсутствие хозяина, в т. ч. на символьно-ценностном уровне, кавказским
«пассионариям» ничего не остаётся, как заполнять этот вакуум собой, своими понятиями и правилами.
Итак, тенденция, когда в царской России, да и в СССР представители кавказских элит перенимали у русских европейскую культуру, сменилась на противоположную — стремление далеко не лучших выходцев из горных сёл навязать русским свои порядки. «Чеченец может уехать из аула, но куда уедет аул из чеченца?».
Ниже мы подробно рассмотрим различные аспекты современных русско-кавказских отношений, принимающих всё более резкие формы и угрожающие масштабы.
Проблемы отношений коренного населения и кавказских диаспор
1.3.1. Кланово-родственная экспансия
Первым и главным инструментом проникновения кавказцев в Россию и завоевания в ней ведущих позиций является относительно безобидная с виду практика взаимопродвижения.
Это связано с традициями кавказского соперничества. Представители любого кавказского рода стремятся занять самые выгодные, самые престижные и самые важные места. При этом ни о какой честной конкуренции с местным населением речи не идёт: для продвижения используются все доступные средства. В «продвижении» кавказца на то или иное престижное место работы принимают участие все члены рода, способные оказать хоть какую-то помощь.
Помощь может быть разной, начиная от протекции со стороны уже работающего в этой сфере родственника и заканчивая коллективным сбором денег на взятку, без которой в ряде кавказских республик очень сложно устроиться на престижную работу. Неудивительно, что, пропихнув таким способом своего члена на ту или иную должность в госорганах, члены родовой общины рассчитывают на его помощь и покровительство в различных вопросах. Высокое положение родственника воспринимается как общий успех.
Деньги, собираемые при трудоустройстве, иногда возвращаются остальным членам рода в виде прямой отдачи долга, а иногда — в виде безвозмездной помощи в тех или иных жизненных ситуациях. Занявший таким способом престижную должность член рода (на современном жаргоне именуемый «спиной») имеет негласную обязанность перед остальными сородичами всячески использовать своё служебное положение в общеродовых интересах, помогать трудоустраивать родственников, при возможности вовлекать их в коррупционные доходы и т. д.. Чем привлекательнее должность, тем ожесточённее между различными родовыми общинами ведётся борьба за право «провести» на неё именно своего члена. Нередко такая борьба заканчивается междоусобными столкновениями и даже убийствами. Затраченные на устройство своего члена в органы власти средства родовая община, равно как и сам «трудоустроенный» её член, всячески стремятся компенсировать, злоупотребляя служебным положением.
Психологию людей, вовлечённых в подобные отношения, отличает высочайшая степень родственного эгоизма (коллективизма, распространяющегося только на «своих») и восприятие практически любой престижной должности как некоего места, полученного «в кормление». В своих действиях они руководствуются почти исключительно мотивами родственной солидарности и мыслят соответствующими категориями. Такие понятия как долг, добросовестное исполнение служебных обязанностей и т. д. современными кавказцами воспринимаются как ничего не значащая условность.
Те же методы, только с большим размахом (и большим успехом) применяются и в России.
На сегодняшний день экспансия этнических кланов с Северного Кавказа в органы государственной власти и управления, милицию, прокуратуру и суды, высшее образование и медицину представляет проблему федерального масштаба.
Прежде всего стоит отметить резкое снижение профессионального уровня работы учреждений, захваченных кавказцами. Как правило, продвинутые на значимые места выходцы с Кавказа отличаются низким уровнем профессиональной и общекультурной подготовки, иногда элементарно некомпетентны.
Архаичный этноклановый критерий профессионального отбора и продвижения блокирует любые попытки модернизации государственного аппарата, органов правопорядка и социальной сферы.
Учреждения и организации, где обосновались этноклановые группы, перестают выполнять свои функции и работают только во благо этих групп. Населением России подобные этнизированные институции воспринимаются как чужие и откровенно враждебные интересам большинства народа. Причём ответственность за их возникновение и функционирование возлагается на федеральную власть, которая, с точки зрения общественного мнения, потакает этническим кланам в ущерб русскому большинству. Нарастающее недовольство этнизированными институциями автоматически обращается против федеральной власти, приобретающей в глазах общества репутацию «нерусской» или даже «антирусской».
1.3.2. Агрессия кавказской молодёжи; дедовщина, конфликты в школах и вузах
Одним из самых значимых для массового сознания факторов русско-кавказского противостояния является агрессивное поведение кавказской молодёжи в армии, вузах и просто на улицах русских городов. Именно это, наряду с попустительством властей, провоцирует ответную реакцию русской молодёжи, примером чего явилась акция гражданского протеста 11 декабря 2010 г. на Манежной площади.
Как уже было сказано, в условиях традиционного общества проявления агрессии сдерживались неписаными нормами и правилами поведения и авторитетом старших. Но сейчас, в ситуации распада традиционной морали, среди молодёжи сформировался новый (и довольно многочисленный) социальный слой с особым поведенческим стереотипом, неизвестный ранее в традиционном горском обществе. Он характеризуется потерей всех лучших черт горского характера с сохранением и гипертрофией худших.
Дополнительным фактором, провоцирующим агрессию, является пребывание в чуждой для себя социальной и этнической среде (а российская армия и российские вузы — безусловно, среда, чуждая молодым кавказцам). Не будучи связаны с окружающими ни общим родством, ни общей религией, ни общим местом проживания, молодые кавказцы воспринимают их как абсолютно чужих себе, в отношении которых соблюдение норм морали становится внутренне необязательным. А особенности российской политической системы способствуют тому, что их агрессия по большей части остаётся безнаказанной. Что, в свою очередь, порождает лишь ещё большую агрессию.
Сложившаяся в армии уродливая система «дедовщины» способствует тому, чтобы эта агрессия носила характер травли по национальному признаку. При этом стоит заметить, что в среде самих кавказцев дедовщины практически нет. Кавказский «дед», как правило, не унижает кавказского «духа» — наоборот, он берёт его под опёку.
Вот лишь несколько примеров того, к чему приводит такая практика.
Дело майора Левого
В Новосибирске произошло де-факто восстание военнослужащих против засилья «дагестанского землячества». Призывников из других городов России сплочённая диаспора обложила данью, отбирала ценные вещи, в том числе мобильные телефоны. Так, по словам потерпевших, с рядовых требовали до 1000 рублей разово либо до половины денежного довольствия. Кто отказывался платить — жестоко избивали. В результате в части произошло восстание, нескольких дагестанцев избили, остальных загнали в казарму и взяли в осаду. Кавказцев-рэкетиров из взбунтовавшихся частей перевели в другие. Но никакого уголовного наказания они не понесли. Вместо этого под раздачу попал русский офицер, выступивший против произвола дагестанской общины и попытавшийся восстановить уставной порядок в части. Против него было сфабриковано уголовное дело.
Пермский инцидент
В Пермском крае на авиационной базе войсковой части 40383, дислоцированной рядом с аэропортом «Большое Савино», 120 военнослужащих, призванных с Северного Кавказа, отказались повиноваться командованию. Возглавляющий воинскую часть полковник
Дмитрий Кузнецов вынужден был обратиться за помощью в наведении порядка в Духовное управление мусульман Прикамья. По словам Кузнецова, кавказцы, сформировав «боевые микроколлективы» в части, стали заниматься вымогательством и принуждали сослуживцев выполнять за них все виды работ. Как отметил полковник, такое поведение кавказцев привело к возбуждению четырнадцати уголовных дел только в этом году5. Всего в части проходят службу пятьсот солдат и сержантов.
Межнациональные столкновения в Кантемировской дивизии
4-5 июля 2010 года в 4-й танковой бригаде (Кантемировская дивизия) произошёл массовый конфликт между русскими и срочника-ми, призванными с Кавказа. Прямо на плацу части завязалась драка, которая продолжалась около получаса. По некоторым данным, в результате инцидента пострадали 10 солдат. О массовой драке в воинской части стало известно из видеоролика, который был размещён на ресурсе Youtube. Как пишет «Комсомольская правда», драка началась днём. Источник издания утверждал, что многочисленная группа дагестанских солдат напала на шестерых военнослужащих, что и послужило началом драки. Как пишет РБК со ссылкой на собственные источники, прекратить драку удалось автоматной очередью, выпущенной в воздух одним из командиров.
Мы упомянули лишь несколько инцидентов, получивших широкую огласку. Увы, это не экстраординарные ситуации, а армейские будни. По словам российских военных, кавказский террор в российской армии стал общераспространённым явлением.
1.3.3. Коррупционные связи. Уход от наказания
Как отмечалось в предыдущем разделе, вызывающее поведение приезжей кавказской молодёжи является фактором, наиболее раздражающим русских.
Однако практика такого поведения была бы невозможна без коррупционной «страховки», защиты со стороны «старших товарищей» по диаспоре, которые годами нарабатывали коррупционные связи. Они хорошо знают, кому и сколько надо «занести», чтобы стражи порядка проявили снисхождение к «немного погорячившимся молодым людям». Последние, чувствуя свою безнаказанность, позволяют себе всё больше и больше.
И это уже не только хамство на дорогах и вульгарные приставания к девушкам. Дело доходит до диких, немотивированных убийств.
Вот лишь несколько примеров.
Убийство Евгения Кузнецова
В апреле 2007 года в кафе «Пироги» был убит Кузнецов Евгений (Лотос), футбольный фанат (заметим, правых и националистических взглядов не разделял). Он был застрелен сыном министра сельского хозяйства Ингушетии из травматического пистолета сзади в шею со словами «Будешь знать, на кого вы**ся». Причина конфликта — Евгений взял без спроса свободный стул за столом, где располагался убийца. Уголовное дело не продвигается.
Дело «Чёрных ястребов»
В мае 2008 года группа кавказцев, называвшая себя «Чёрные ястребы», напала на Павла Новицкого и Фёдора Маркова, которых она приняла за скинхедов Несмотря на то что «Ястребов» задержали, фабула обвинения, переданная в суд, была составлена таким образом, чтобы максимально облегчить наказание обвиняемым. Дело вызвало громкий общественный резонанс, и только по этой причине часть виновных оказалась на скамье подсудимых.
Убийство Юрия Волкова
10 июля 2010 года кавказцами был убит Юрий Волков. Несмотря на то что убийц задержали сразу после совершения преступления, правоохранительные органы сделали всё, чтобы «развалить» уголовное дело: действительного убийцу отпустили на свободу, под стражей остался наименее вовлечённый в драку чеченец, который вскоре отказался от первоначально данных показаний. Дело вызвало большой общественный резонанс.
Убийство Максима Сычёва
Максим Сычёв, студент Ростовского государственного строительного университета, был убит 22 ноября 2010 г. ингушом — соседом по общежитию за отказ выполнять домашнее задание вместо него. Убийца ударил Максима головой о землю, в результате чего у него произошло кровоизлияние в мозг. От полученной травмы Максим умер два дня спустя в больнице, не приходя в сознание. Уголовное дело было возбуждено только под давлением общественности.
Убийство в Университете дружбы народов
29 ноября 2010 г. на территории Российского университета дружбы народов (РУДН) погиб 20-летний студент Российского государственного медицинского университета (РГМУ) Михаил Антончик. Студент, отмечавший в тот день свой день рождения, предлагал чуть ли не всем встречным присоединиться к празднику. Одним из встречных оказался неизвестный уроженец Кавказа. Михаил приобнял парня у входа в одно из общежитий РУДН и пригласил на свой день рождения. Тот, по словам свидетелей, оттолкнул и ударил Михаила. За парня вступились однокурсники. После словесной перепалки медики решили, что лучше уйти от общаги подальше. Отправились к остановке, чтобы уехать домой. Через мгновение четверых медиков окружили семеро кавказцев спортивного телосложения. Завязалась драка. Когда друзья Михаила оказались на снегу, противники схватили Михаила за руки, а зачинщик ссоры стал методично бить его руками и ногами в лицо и живот. Когда Миша потерял сознание, кавказцы убежали.
Убийство Егора Свиридова
6 декабря 2010 г. кавказцами был убит Егор Свиридов. Несмотря на то что убийц задержали сразу после совершения преступления, вскоре все они, кроме одного, были отпущены. Дальнейшие события всем известны: общественный резонанс и возмущение привели к выступлениям на Манежной площади.
Опять же, здесь перечислены лишь несколько дел, получивших наибольшую известность. Но вообще-то агрессия кавказцев и её безнаказанность стали нормой российской жизни.
Следует также отметить практику «отбывания наказания на родине». Если кавказца по каким-то причинам не удаётся «отмазать» от суда и тюремного заключения, то его перевозят в родную республику, где человек «пропадает».
Убийца Егора Свиридова
Пример: дело Наврузбекова
Летом 2010 года в Мурманской области рядовой воинской части 08275 Эседулла Наврузбеков, отличавшийся, согласно характеристикам на него, дерзостью и презрением к людям некавказской национальности, спровоцировал конфликт с младшим сержантом Артёмом Харламовым. В результате драки между ним и рядовым На-врузбековым, на помощь к которому подоспели четверо его земляков-военнослужащих, младший сержант Харламов погиб. Дагестанская диаспора в Мурманске развернула бурную работу по «отмазке» На-врузбекова от тюрьмы. Судья Заозёрского гарнизонного военного суда Чернышов В.В. под давлением диаспоры назначил убийце 3,5 года колонии общего режима. После двух месяцев отсидки под Мурманском убийцу отправили в Махачкалу, после чего все его следы теряются.
Это всего лишь одно дело. Подобная схема практикуется постоянно и на всех уровнях.
В итоге в российском обществе укрепилось мнение, что правоохранительные органы халатно относятся к расследованию преступлений, совершённых кавказцами. Даже в случае поимки преступников, если они кавказцы — уголовное дело будет вестись таким образом, чтобы максимально облегчить наказание преступников.
1.3.4. Кавказская организованная преступность
Этническая преступная группировка — структурированная устойчивая общность лиц, объединённых по этническому признаку для преступной деятельности.
Базовой причиной возникновения таких группировок является их изолированность от коренного населения. Очевидно, что людям одной этнической принадлежности легче находить общий язык друг с другом, часто они живут вместе, в одном районе города, образуя замкнутый «малый социум» внутри «большого». Этническая обособленность, выраженная в языке, религии, традиционной культуре, ярко выраженный кровно-родственный характер самоорганизации «землячеств» определяют специфический характер их группового поведения, недружественный по отношению к русским как основной массе населения «русской России».
Исторически проблема этнической преступности в России имеет давние корни — например, порядка 2/3 «воров в законе», контролирующих и традиционную преступность, и главное — рэкет подпольных «цеховиков» в СССР — были кавказского (прежде всего грузинского) происхождения.
Распад Советского Союза сопровождался многочисленными этническими конфликтами на Кавказе, системным продолжением которых
явились две Чеченские войны. В результате этих кровопролитных конфликтов множество жителей Северного Кавказа и Закавказья стали мигрировать в Россию, где экономическая ситуация была лучше, что резко увеличило кадровый резерв криминалитета, выведя остроту проблемы этнической преступности сразу на новый уровень.
По официальным данным, на 2004 год в России существовало более двух тысяч преступных группировок, состоящих из людей одной этнической принадлежности, то есть сформированных на этнической основе. Преступления, совершённые членами этих группировок, составляли в 2004 году около 64% от общего числа совершённых преступлений. Проблема настолько остра, что признаётся на официальном уровне. Так, по словам Александра Буксмана, заместителя Генерального прокурора РФ: «Этническая преступность давно сложилась в новейшей российской истории; значительная часть организованных преступных групп носит этнический оттенок, создаётся по земляческому принципу. И надо сказать, что такой принцип создания делает их более устойчивыми, связанными круговой порукой, и бороться с такой преступностью особенно сложно». Даже Владимир Путин во время одной из своих «Прямых линий» был вынужден признать: «Этнические преступные сообщества существуют, существовали и в Советском Союзе, и в России существуют, и борьба с ними ведётся давно».
Весь спектр организованных преступных группировок наиболее широко представлен в Москве, где, как известно, проживают представители 136 национальностей, а население города, по некоторым данным, перевалило за 10 миллионов человек. Треть внутренних мигрантов, прибывших в столицу, составляют выходцы из Чечни, затем следуют выходцы из Азербайджана и Грузии, приобретшие с той или иной степенью законности статус граждан РФ.
По сведениям аналитиков Департамента по борьбе с организованной преступностью МВД России (на 2005 год), наиболее значительными были проявления организованной преступности в таких этнических средах: «азербайджанские» ОПГ (их было около 30 в Москве в 2005 году) контролируют наркобизнес, занимаются мошенничеством с обменом валюты, угоном и перепродажей машин. «Армянские» ОПГ занимаются заказными убийствами, гостиничным и подпольным игорным бизнесом, а также разбойными нападениями с угоном машин и кражами. «Грузино-абхазские» ОПГ имели наибольшее число «воров в законе» и специализировались на грабежах, кражах, вымогательствах, разбоях, финансовых аферах. «Дагестанские» преступные группировки специализируются на разбоях, грабежах, вымогательстве, приобретении и сбыте оружия, контроле за проституцией. Держат также под контролем ряд банков, гостиниц, ресторанов. Совместно с «грузино-абхазскими» коллегами специализируются на «барсеточном бизнесе». «Чеченская» преступная группировка не признаёт «воровских законов», характеризуется наибольшей сплочённостью и «беспределом». Её деятельность включает вымогательства, похищения людей, торговлю оружием и наркотиками, контроль над банками, гостиницами, казино и развлекательными центрами, рынками. Эту ОПГ отличает наибольшая сплочённость.
Окончание второй Чеченской войны де-факто закрепило соглашение между Кремлём и местными «князьками»: внешняя лояльность национальных республик по отношению к Москве в обмен на массированную дань из федерального бюджета плюс фактическую «экстерриториальность», передача контроля над выходцами с Кавказа в ведение их местных республиканских князей. Функции координаторов и контролёров над деятельностью этнических общин на традиционных русских территориях фактически перешли к официальным представительствам автономных республик соответствующих титульных этносов. Одновременно к ним же перешли функции «смотрящих» по той или иной криминальной деятельности «земляков».
Сращивание этнических преступных группировок с республиканскими властными структурами сделали ситуацию особенно нетерпимой. На публичном отчёте перед общественностью столицы начальник ГУВД Москвы генерал-лейтенант милиции Владимир Колокольцев был вынужден поднять проблему с «завезённой» в столицу преступностью: «По статистике, около 49% преступлений в Москве совершаются приезжими. Я называл эту цифру раньше, повторю её и сейчас. Причём речь только о раскрытых преступлениях. Если же считать нераскрытые, то можно говорить о 70%».
По словам начальника ГУВД Москвы, «сотрудникам милиции достаточно сложно в настоящее время вникать в те процессы, которые происходят среди организованных преступных группировок, сформированных по этническому признаку». По его словам, это вызвано особой корпоративностью, закрытым характером и землячеством внутри таких группировок. Угрожающая статистика «залётной» преступности вынудили ГУВД Москвы заговорить о создании спецподразделения по борьбе с этнической преступностью. Оно вскоре может появиться в системе Московского уголовного розыска (МУР). Руководство правоохранительной системой ныне признаёт ошибочным решение упразднить Управление по борьбе с организованной преступностью, до 2008 года занимавшееся преступными группировками, объединёнными по национальному признаку. Советник председателя Конституционного суда России генерал-майор милиции в отставке Владимир Овчинский положительно оценил планируемые меры: «Это правильный шаг. Сейчас функции борьбы конкретно с этнической организованной преступностью не возложены ни на кого, а между тем она есть во всех крупных городах. Такие группировки существуют в различных регионах длительное время, они серьёзны, имеют как сетевую, так и пирамидальную структуру, у них есть связи с местными властными органами».
1.3.5. Потакание властей
Справедливое возмущение общественности вызывает и тот факт, что перед лицом современной российской фемиды русские и представители кавказских народов зачастую оказываются неравны.
Так, открытая манифестация русского национального самосознания, равно как и проявления общественно-политической активности со стороны русских преследуются властью повсеместно, со всей мощью карательных органов (МВД, ФСБ, прокуратура и т. д.). С другой стороны, проявления национализма и шовинизма со стороны кавказских народов (как в своих республиках, откуда продолжается массовый отток русского населения, так и в русских регионах РФ) со стороны правоохранительных органов РФ почти не встречают противодействия. Практически все этнические конфликты, большая часть которых провоцируется именно представителями кавказских народов, официозная пропаганда пытается либо замолчать и представить как сугубо бытовые, либо свалить всю вину на русских «экстремистов» и «нацистов». В отношении же русского национализма в центральных СМИ распространилась практика преднамеренного отождествления понятий «национализм» с понятиями «нацизм», «фашизм», «экстремизм» и так далее. При этом журналистам предоставлена возможность бесконечно обвинять русских националистов и русский народ вообще в «фашизме», «нацизме» и «экстремизме», практически не заботясь о доказательствах. Впрочем, соответствующие заявления позволяют себе не только журналисты, но и общественные деятели, политики, чиновники, вплоть до самых высокопоставленных.
Политика потакания антирусскому шовинизму худших представителей кавказских народов со стороны официальных властей РФ вызвана несколькими причинами. Во-первых, правящая элита расставляет приоритеты исходя из оценки степени угрозы для своей власти, исходящей от тех или иных сил. Кавказский экстремизм, ваххабизм и т. д. не воспринимается правящей элитой РФ как угроза своему господству. Цели кавказских националистов или исламских радикалов с точки зрения российской власти — обеспечение себе режима наибольшего благоприятствования в русских городах, введение шариата на территории кавказских республик, этническая экспансия в сопредельные южные регионы РФ; но всё это не угрожает существующему режиму и не ставит под сомнение его легитимность. Русские националисты, хотя они гораздо слабее кавказцев, ставят перед собой куда более опасные цели: они требуют демократизации режима, обеспечения прав граждан на свободу слова, собраний и союзов, проведения честных выборов и многое другое, что с существующим автократическим режимом несовместимо.
Плодами этого подхода являются постоянные политические репрессии против русских националистов и легальных политических организаций националистического толка.
Очередная волна таких репрессий стартовала в январе 2011 года как ответ на массовые выступления русской молодёжи 11 декабря 2010 года. Протестная акция была достаточно радикальной, но вызвала широкую общественную поддержку (по данным социологических опросов, протестующих поддержало подавляющее большинство граждан) и была вполне законной: СКП РФ не нашёл в происшедшем квалифицирующих признаков «массовых беспорядков» и «организованного насилия», не было возбуждено дел и по «экстремизму». Несмотря на это в центральных СМИ события были поданы как «фашистский бунт», «нацистский погром у стен Кремля». Последовала резкая и однозначная реакция «многонациональных» общественных деятелей. Глава «национально-культурной автономии азербайджанцев» С. Садыков договорился до того, что потребовал от федеральных властей провести «зачистки русских националистов в Москве, как проводятся зачистки боевиков на Кавказе». Несмотря на абсурдность таких высказываний, за ними действительно последовал запрет на деятельность ДПНИ, возбуждение уголовного дела против лидеров запрещённого ранее «Славянского союза», информационная кампания против «Русского Образа».
Кроме того, по сложившейся ещё при Горбачёве традиции, правящие элиты РФ заимствуют основные политические тренды у Запада, считая, что это единственный способ выглядеть «цивилизованно». На этом основании на российскую почву была перенесена концепция «мультикультурного» общества7, ставшая негласной основой миграционной и национальной политики. При этом из «мультикуль-турного» подхода были позаимствованы только те черты, которые были удобны российским властям для укрепления их господства и подавления русских национальных чувств. Сейчас, когда большинство европейских стран ставит под сомнение «мультикультурализм» или прямо его отвергает, Президент России подтвердил верность «мультикультурализму», который легитимизирует российскую национальную политику.
Русско-кавказские взаимоотношения в Северо-Кавказском федеральном округе
1.4.1. Социальная организация Кавказа
Как уже указывалось, кавказские социумы с их своеобразной социальной структурой в условиях развала централизованного государства и последовавшего за этим хаоса оказались в выигрышном положении. Их «негативные» свойства неожиданно оказались востребованными, более того — стали залогом успеха.
В условиях фактического развала инфраструктуры, всеобщего воровства и отсутствия эффективного контроля со стороны федерального центра вполне закономерно, что кавказские чиновники, привнося в государственный аппарат свои архаичные социальные отношения, выстраивают на местах систему тотальной коррупции и откровенной торговли должностями. Высокий уровень коррумпированности чиновничества в кавказских республиках продиктован несколькими факторами. Во-первых, высоким уровнем коррупции в правящей элите страны — если безнаказанно и на глазах у всех миллиардами воруют высшие чиновники, то же самое неизбежно начнут делать и чиновники рангом ниже. Во-вторых, кавказские народы не имеют собственной государственной традиции, их современные национально-территориальные образования — продукт советской национальной политики. Отсюда же следует присущий северокавказским республикам этнократизм, авторитаризм, слабая подконтрольность общественных отношений федеральному закону.
Проблема получила признание даже на высшем государственном уровне. Президент РФ Д. Медведев в мае 2010 г. в одном из своих интервью заявил: «Коррупция — это преступление во всех регионах, но на Кавказе взяточничество угрожает национальной безопасности страны, содействует терроризму и сепаратизму, а ловить коррупционеров здесь сложно — от ответственности им помогает уйти клано-вость и порука глав республик. Федеральные средства зачастую не доходят до людей. Мы знаем, куда они деваются. Известно, куда — их воруют».
При этом политика федерального центра остаётся неизменной: бесконечные уступки и продолжение выплаты кавказской дани.
Причины этого хорошо известны. Кавказские группировки выстраивают свои отношения с федеральным центром на принципах скрытого шантажа — запугивание угрозой радикального ислама и/или националистического сепаратизма, вкупе с бесконечными требованиями дотаций. Зато они обеспечивают правящей партии
нужные проценты на выборах. Это вполне укладывается в горский менталитет: кавказские правящие группировки рассматривают думские и президентские выборы как акты демонстрации лояльности Кремлю. В выборе средств для подобной демонстрации не гнушаются ничем — в ход идут массовые и наглые фальсификации. «Гоня процент» за Путина, Медведева и «Единую Россию», кавказское чиновничество таким способом доказывает свою полезность Кремлю.
В итоге по таким ключевым социально-экономическим показателям, как валовой региональный продукт на душу населения, производительность труда и средняя заработная плата, бюджетная обеспеченность, уровень развития реального сектора экономики и вовлечённость во внешнеэкономическую деятельность, Северо-Кавказский федеральный округ заметно отстаёт от других федеральных округов. А по уровню безопасности для проживания и посещения не-аборигенами СКФО может сравниться с такими странами, как Афганистан или Пакистан.
1.4.2. Особый политический статус кавказских республик
На самом деле о некоем действительно особом статусе внутри Российского государства можно говорить лишь относительно кады-ровской Чечни. Остальные кавказские республики сопоставимых с ней привилегий не имеют, не считая режима дотаций и сети квазидипломатических «представительств» в российских регионах.
Особый статус Чечни есть уродливое, но вместе с тем закономерное порождение современной государственной политики на Кавказе, наглядная демонстрация реальной способности российской власти «решать» проблемы этношовинизма и сепаратизма.
Не имея политической воли для того, чтобы закрепить военную победу во второй Чеченской войне соответствующими политическими шагами (то есть не на словах, а на деле вернуть Чечню в политическое и правовое поле страны, объективно расследовать геноцид русского населения в этой республике в годы правления Дудаева и Масхадова и т. д.), Кремль избрал заведомо ущербную тактику: поддерживать один чеченский тейп в противовес остальным, надеясь таким способом удержать в повиновении всю республику. Фактически с семейством Кадыровых российские верхи заключили негласный договор: прекращение боевых действий и умиротворение Чечни в обмен на предоставление их тейпу полной свободы действий внутри республики с оказанием регулярной и безвозмездной финансовой помощи в особо крупных размерах.
То, что подобная политика привела к установлению в Чечне фактической диктатуры Р. Кадырова, вполне закономерно.
Чеченцы, как народ, не имеющий собственной государственной традиции, продолжающие во многом жить в условиях родового строя, не могли сами и по доброй воле признать над собой абсолютную власть представителей кадыровского тейпа. Тому же, в свою очередь, чтобы такой власти достичь и действительно исполнять возложенные на него функции, требовалась серьёзная помощь со стороны федерального центра: финансовая, административная, военная и т. д. Оказывая её, федеральный центр нарушал естественный баланс сил внутри чеченского общества, уничтожал негласную систему сдержек и противовесов, а искусственно усиливающийся режим Кадыровых был обречён со временем превратиться в диктаторский. Вместе с тем, как ни парадоксально, в условиях господствующей общественно-политической модели Кремль и кадыровский режим объективно нужны друг другу. Неограниченная власть Кадырова внутри Чечни вкупе с обильными финансовыми вливаниями и фактическим выходом республики из правового поля РФ являются своего рода гарантами невозобновления боевых действий. А покровительство Москвы — фактически главным условием существования самого кадыровского режима и, соответственно, действия подобных гарантий. Лиши Кадырова подобного покровительства — и выстроенная им в Чечне система личной власти рассыплется очень быстро. Чеченское общество само по себе не может породить диктаторский режим, это противоречит его архаичной природе. Неподконтрольные Москве Дудаев и Масхадов не были диктаторами, и потому их власть внутри Чечни в своё время была куда меньшей, нежели та, которой теперь обладает заключивший негласный договор с федеральным центром Кадыров. Пресловутый особый статус Чечни носит сугубо искусственный , рукотворный характер.
Привилегии, дарованные Чечне, многие представители этого народа воспринимают как акт капитуляции российских верхов, фактически выданный ими карт-бланш на безнаказанность (что зачастую соответствует действительности). Постоянное подчёркивание особого места и роли Чечни в системе Российского государства, откровенно вызывающее поведение её президента Р. Кадырова — всё это провоцирует чеченцев на проявление агрессии вне пределов республики.
Чеченцам открыто проповедуется идея их исключительности, они воспринимают себя фактическими победителями в недавней войне. Поэтому в отношении русских с их стороны действует хорошо известный принцип: горе побеждённым.
1.4.3. Экономика. Безработица в национальных республиках Северного Кавказа
Экономические особенности республик Северного Кавказа связаны со спецификой населяющих их народов.
Для северокавказских республик характерны крайне низкий по общероссийским меркам уровень урбанизации и, соответственно, высокая доля сельского населения (на январь 2010 года на Северном Кавказе она составляла 51,1%, в среднем по России — 26,9%). В Чечне доля сельского населения — 64,7%. В Дагестане и Карачаево-Черкесии численность сельских жителей продолжает расти (из-за высокой рождаемости и слабого оттока в города). Преобладание небольших малоэффективных частных хозяйств и неразвитая инфраструктура снижают производительность труда сельского населения Северного Кавказа (в пищевой отрасли она составляет всего 7% от общероссийского уровня). Часть сельских жителей Северного Кавказа, работающих в личных хозяйствах, тем не менее считаются безработными и регистрируются в качестве таковых.
Высокая удельная доля сельского населения соответствует низкому развитию промышленности на Северном Кавказе. Доля добывающей и обрабатывающей промышленности в структуре ВРП (валового регионального продукта) составляет от 4% до 17% (в среднем по России — 29%). Основной вклад в промышленное производство вносит добыча и переработка нефтепродуктов. Но по российским масштабам потенциал Северного Кавказа в этой области незначителен — доля выручки компаний СКФО в топливно-энергетической сфере составляет менее 1% от общероссийского уровня, добыча нефти и газа в регионах СКФО (преимущественно Чечне и Дагестане) по данным за 2009 г. составила соответственно всего 0,6% и 0,2% от добытого в целом по России. При этом многие имеющиеся скважины уже истощены, требуются существенные капиталовложения в поиск и разработку новых запасов нефти и газа на территории северокавказских республик.
Развитие сферы услуг в северокавказских республиках тормозится высоким уровнем террористической активности и целым рядом
«этнокультурных особенностей». Пребывание туристов там связано с серьёзным риском, некоторой «страховкой» может лишь выступать наличие провожатого из числа уважаемых местных жителей. Пять горнолыжных комплексов, которые планируется построить на Северном Кавказе (с этой целью из федерального бюджета к 2020 г. будет выделено 450 млрд рублей) едва ли будут рентабельными и привлекательными для туристов из остальной России и из-за границы, особенно с учётом последних событий в Кабардино-Балкарии — убийство русских туристов и взрыв канатной дороги в Приэльбрусье. Продолжение государством инвестирования в развитие туризма на Северном Кавказе без решения проблемы безопасности наводит на мысли о неприкрытом «распиле» чиновниками государственных средств.
В качестве одной из основных причин социальной напряжённости на Северном Кавказе российское руководство указывает высокий уровень безработицы. В июле 2010 года Владимир Путин назвал безработицу главной проблемой Северного Кавказа. Действительно, согласно данным Министерства регионального развития за февраль 2011 г., в национальных республиках Северного Кавказа уровень регистрируемой безработицы (отношение численности безработных, зарегистрированных органами службы занятости, к численности экономически активного населения) выше, чем в среднем по России.
Если по России зарегистрированная безработица составляет 3,1%, то в Карачаево-Черкесии она равна 3,4%, в Дагестане — 3,8%, Северной Осетии — 4,5%, Кабардино-Балкарии — 5,7%. Но на фоне ситуации в других регионах эти цифры не представляются исключительными: так, в Вологодской и Ярославской областях зарегистрированная безработица составляет 4,2%, а в Республике Алтай — 4,4%, что, отметим, не подталкивает население этих территорий к террористической деятельности.
Исключительной статистика занятости выглядит лишь по Ингушетии и Чечне: там зарегистрированная безработица составляет 22,3% и 59,2% соответственно. Это в 7 и 19 раз больше, чем уровень безработицы по России! Чем можно объяснить эти феноменально высокие (не только по российским, но и по кавказским меркам) цифры?
Всё объясняется просто. Высокий уровень безработицы — это ещё один повод для республиканских властей требовать помощи федерального центра. Так, исключительно за счёт дотаций из федерального бюджета была реализована программа «Содействия занятости населения Республики Ингушетия на 2009-2010 годы» объёмом 1114,7 млн рублей. Но безработицу благодаря этой программе в Ингушетии, по словам президента Ингушетии Е. Евкурова, снизить не удалось — поэтому параллельно была запущена программа «Дополнительные меры по снижению напряжённости на рынке труда Республики Ингушетия» объёмом 406,5 млн рублей. Только 5% этих денег было выделено из бюджета Ингушетии, остальное — дотации из российского бюджета.
Масштабы этой финансовой помощи беспрецедентны. Например, из федерального бюджета на трёхлетнюю программу «Содействие занятости населения Вологодской области на 2009-2011 годы» выделено всего 674 млн рублей, то есть почти в три раза меньше, чем выделено за два года Ингушетии. При этом население Ингушетии в 2,3 раза меньше населения Вологодской области.
Как тратятся деньги, выделяемые Ингушетии и Чечне на создание новых рабочих мест, и как тесно связаны владельцы предприятий, осваивающих средства целевых программ по содействию занятости, с местными силовиками и чиновниками, никто не может проконтролировать. Однако в условиях тотальной коррупции и клановости местного общества эти средства являются важным источником дохода для местных элит, которые заинтересованы в искусственном накручивании статистики безработицы. Например, в Чечне действуют мобильные подразделения Службы занятости, которые на автобусах перемещаются по территории республики, что позволяет поставить на учёт по безработице даже жителей отдалённых горных сёл.
Между тем значительная часть населения Ингушетии и Чечни занята в аграрном секторе и работает на собственных земельных
участках, реализует сельхозпродукцию собственного производства, подрабатывает частным извозом. Трудовая книжка у этой категории населения нигде не лежит, в качестве индивидуальных предпринимателей они не регистрируются, чтобы не платить налогов. Эта категория граждан и составляет значительную часть мнимых «безработных». Официальная регистрация в качестве таковых позволяет им получать пособие по безработице: по данным республиканской Службы занятости Ингушетии за ноябрь 2010 г., пособие получали более 60% зарегистрированных безработных. В Чечне, кроме того, регистрация в качестве безработного даёт право претендовать на единовременную помощь в размере 50 тысяч рублей. Даже министр финансов Чечни Эли Исаев в декабре 2009 г. с удивлением отметил, что за три года (считая с 2006), несмотря на масштабное строительство и открытие новых предприятий, численность безработных в республике практически не снизилась. Разумеется, она не будет снижаться и дальше: ведь и местному населению, и республиканским властям выгодно искусственно завышать уровень безработицы, что, вкупе с террористической активностью населения, позволяет шантажировать федеральный центр и требовать выделения всё новых средств. Кроме этого надо учитывать, что безработица порой является проявлением традиционной у некоторых северокавказских народов «антитрудовй этики», когда труд на земле или заводе считается недостойным для мужчины занятием. Достойным считается только то, что связано с войной или её производным (охранники, милиция, сторожа): «Настоящий мужчина не берёт в руки мотыгу, он приводит из набега раба, который мотыжит его поле».
Такая этика существовала и в царское, и в советское время: многие чеченцы принципиально не работали даже на приусадебном участке, они жили в нищете только за счёт труда жён.
1.4.4. Дотирование национальных республик, социальные льготы
Выступая на межрегиональной конференции партии «Единая Россия» на тему «Стратегия социально-экономического развития Северного Кавказа. Программа на 2010-2012 годы», премьер В. Путин озвучил следующие данные: «За последние десять лет федеральный
бюджет вложил в развитие Северного Кавказа 800 млрд руб., причём если в 2000 г. речь шла о 15 млрд рублей, то сейчас в виде дотаций и иных межбюджетных трансфертов в региональные бюджеты поступает порядка 180 млрд руб. ежегодно». «Рост — в 12 раз, — заявил глава Правительства РФ. — Как видите, средства и усилия, которые мы вкладываем в Северный Кавказ, действительно большие».
Действительно, большие. На Кавказе нет ни одного субъекта Федерации, который получал бы из центра менее половины своего бюджета (в официальных документах дотации именуют безвозмездными поступлениями). Даже в Адыгее, которая является анклавом внутри Краснодарского края и значительно удалена от взрывоопасных районов Кавказа, доля безвозмездных поступлений в последние годы колебалась от 50 до 60% бюджета. В Кабардино-Балкарии этот показатель варьировался от 65 до 73%, в Карачаево-Черкесии — от 63 до 72, в Ингушетии — от 82 до 90, в Дагестане — от 75 до 80, в Северной Осетии — от 63 до 70, в Чечне — от 87 до 92% республиканской казны.
В денежном выражении размер безвозмездных поступлений в Чечне достигал 23 млрд рублей в год. Безусловно, эта республика больше всех пострадала от военных конфликтов в девяностые годы. Но субъект Федерации, в котором добывается несколько миллионов баррелей нефти ежегодно (это было при цене более $100 за баррель), уже по одной этой причине не может получать в виде подношений 90% бюджета. И при этом требовать ещё.
Напомним, что по состоянию на первое полугодие 2010 г. государственная дотация только Чечне составляла 95%. Иными словами: каждый гражданин Чечни живёт на 100 рублей, а зарабатывает 5 рублей. Остальные 95 рублей он забирает у русских регионов.
С 2010 года запущена федеральная целевая программа по Ингушетии. Объём финансирования, необходимый для реализации программы «Социально-экономическое развитие Республики Ингушетия на 2010-2016 годы», составит 32,2 млрд рублей, в том числе за счёт средств федерального бюджета — 29 млрд рублей и за счёт средств бюджета Ингушетии — 3,2 млрд рублей.
Федеральный бюджет на 2011 год, статья: «Распределение дотаций на выравнивание (!) бюджетной обеспеченности регионов».
Слово «выравнивание» здесь употреблено, похоже, cum grano salis — мы видим, что одни регионы намного «равнее» других. По этой статье Дагестан (население 2 711 000 человек) получит 31 млрд рублей, Ингушетия (532 000 человек) — 7 млрд, Чечня (1 267 000 человек) — 13,2 млрд.
Соседние с ними Краснодарский край (5 124 000 человек) — 8 млрд, Ставропольский край (2 711 000 человек) — 8,8 млрд.
«Распределение дотаций на поддержку мер по обеспечению сбалансированности бюджетов».
Чечня «на поддержку по обеспечению» получит 20 млрд рублей, Краснодарский и Ставропольский края — 0,35 млрд (350 млн рублей).
Всего же бюджет Чечни 56,8 млрд рублей, в том числе безвозмездно из федерального бюджета — 52 млрд. Бюджет Ставропольского края — 52,5 млрд, причём из федерального бюджета — менее 10 млрд.
В 2008 году расходы бюджета Чечни составляли 30,8 млрд рублей, а в 2010 году — почти в два раза больше.
Последнее время российская власть большое внимание уделяет проблемам кавказской молодёжи. В качестве решения этих проблем предлагается усилить приём выходцев с Северного Кавказа в учебные заведения других регионов. Так, 19 мая 2010 г. на заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека, которое проводил Президент Дмитрий Медведев, Асланбек Паскачев, председатель Российского конгресса народов Кавказа, поставил вопрос о «необходимости массового направления молодёжи (кавказской) на учёбу в вузы, техникумы, ПТУ в российские регионы».
Однако низкий уровень образования в северокавказских республиках зачастую не позволяет кавказской молодёжи поступать в российские вузы на общих основаниях. Чтобы обойти это препятствие, была разработана система целевого приёма, в рамках которой для абитуриентов с Северного Кавказа выделяются бюджетные места в вузах. Кавказская молодёжь может поступать на эти места, минуя вступительные экзамены, которые сдают все остальные. Предполагается, что эти места предназначены для талантливой молодёжи, однако как раз для неё не составляет проблемы сдать экзамены наравне со всеми. Поэтому целевой приём в реальности предназначен для тех, кого выдвинут на льготные места чиновники кавказских республик, которые и формируют соответствующие списки, исходя из собственных предпочтений.
Например, в 2008 году свыше 70 российских вузов (в числе которых были МГУ, МГИМО, Институт нефти и газа им. Губкина) предоставили выпускникам общеобразовательных школ Ингушетии 470 целевых учебных мест. В 2009 г. согласно Приказу Рособразова-ния № 566 Чечне выделили 400 целевых мест, причём в основном по престижным специальностям, таким как юриспруденция, финансы и кредит. Российское руководство сознательно поощряет эту практику. Так, 6 июля 2010 г. в Кисловодске премьер-министр Владимир Путин заявил, что в рамках целевого приёма для абитуриентов Северного Кавказа будет дополнительно выделено 1300 мест, так как, по его словам, «талантливые юноши и девушки Северного Кавказа должны иметь возможность получать образование и в ведущих отечественных вузах на всей территории России».
На самом деле кавказские «целевики» зачастую демонстрируют низкий уровень знаний и неспособность адаптироваться к условиям жизни за пределами своих республик. «Целевики», объединяясь с другими кавказскими студентами, многие из которых поступают в вузы, используя коррупционные схемы, провоцируют конфликты как с местными жителями, так и со студентами других национальностей. Особенно эта проблема актуальна для регионов, смежных с северокавказскими республиками. Поэтому на акции протеста в Ростове-на-Дону в связи с убийством русского студента Максима Сычёва студентами из Ингушетии звучали требования отмены целевого приёма. По данным журнала «Эксперт», в 2010 году в Ростове-на-Дону из 95 тысяч студентов дневного отделения 7,5 тысячи составляли приезжие из республик Северного Кавказа, в том числе 1,2 тысячи человек учатся по целевой квоте.
Проблемы, связанные с квотами для северокавказских республик, были очевидны и ранее. Так, в 2004 году заместитель руководителя Федерального агентства по образованию Евгений Бутко указывал на сложности с целевым приёмом: «российские вузы стремятся любым путем отделаться от абитуриентов с "неудобной" северокавказской пропиской», понимая, какой это контингент. Тем не менее, несмотря на массовые протесты, руководство России продолжает предоставлять преференции кавказской молодёжи.
Отдельного внимания заслуживают результаты ЕГЭ в республиках Северного Кавказа. Благодаря повышенным баллам, которые обеспечиваются снисходительностью и коррупционностью местных чиновников, покровительствующих представителям своих народностей, малообразованная кавказская молодёжь получает возможность поступать в российские вузы, что провоцирует там дополнительные конфликты. Так, по количеству получивших 100 баллов за ЕГЭ по русскому языку в 2010 году Дагестан оказался на третьем месте по России. Всего в Дагестане 100 баллов по русскому языку получили 54 человека (экзамен сдавали 27 тысяч выпускников), в то время как, например, в Санкт-Петербурге высший балл по русскому получило всего 29 человек (при том, что сдавали ЕГЭ там 34 тысячи школьников). Конечно, из этого можно сделать вывод, что в Дагестане, где проживает менее 5% русских, знатоков русского языка почти в два раза больше, чем в культурной столице России, но в это сложно поверить.
30 ноября 2010 года в своем Послании Федеральному Собранию Президент Дмитрий Медведев заявил о возможности выдачи земельных участков за рождение третьего ребёнка. Чеченцы, ингуши и большая часть представителей других народов Северного Кавказа живут давно уже не в саклях и не в мазанках, а в добротных многокомнатных коттеджах8.
Пример: транспортный налог
Рассмотрим в качестве примера размер ставок транспортного налога по субъектам РФ. Возьмём автомобиль в 215 л.с. и сумму транспортного налога к уплате в 2011 году, распределённую по регионам.
95. Чечня, Республика — 1505 руб.
05. Дагестан, Республика — 1720 руб.
06. Ингушетия, Республика — 3225 руб.
77, 99, 97. Москва, город — 12 900 руб. 50, 90. Московская область — 13 975 руб.
78, 98. Санкт-Петербург, город — 16 125 руб.
А вот глубинка:
25. Приморский край — 16 125 руб. 64. Саратовская область — 16 125 руб. 42. Кемеровская область — 16 125 руб. 52. Нижегородская область — 16 125 руб. 39. Калининградская область — 16 125 руб. 36. Воронежская область — 16 125 руб.
Это означает: если ты чеченец, то тебе пригоняют (возможно, угнанный в Москве) Porsche Cayenne 2009 года, государство в лице сотрудника ГИБДД регистрирует такой авто, а бонусом к этому всему прилагается (доподлинно) пожизненная «субсидия» по транспортному налогу. Справочно: топовая версия Porsche Cayenne 4.8 Turbo AT имеет ровно 500 л.с. и транспортный налог для такого авто в регионе 05 составляет 5000 руб., а в регионе 78 — 75 000 руб.
Заметим также, что лидерами среди региональных потенциальных покупателей квартир в 2010 году только в Москве стали жители Чечни, Дагестана, Карачаево-Черкесии и Ингушетии. На их долю пришлось более 24 процентов обращений к различным базам недвижимости. Наибольшим спросом среди выходцев этих респу-
блик пользуются двух- и трёхкомнатные квартиры эконом-класса и бизнес-класса стоимостью от 7 до 15 миллионов рублей и площадью от 47 до 110 квадратных метров. Откуда у «бедных» жителей северокавказских дотационных регионов деньги на московскую недвижимость? Говоря о дотациях и социальных выплатах, не будем забывать о специфике социальной организации дотируемых республик, проще говоря — о тотальной коррумпированности местных чиновников. Структура распределения средств, мягко говоря, непрозрачна. Значит, есть вероятность, что существенная часть этих средств не доходит до тех, кому они предназначены, а растаскивается, распихивается по коррупционным карманам.
Обобщая, можно констатировать: технология «лояльность в обмен на деньги» становится всё более затратной. И эти затраты целиком покрываются из карманов русского населения. Сверкающие огнями проспекты Грозного строятся за счёт упадка и деградации городов Центральной России, состояние ЖКХ которых уже приближается к критическому. При этом сама лояльность северокавказских кланов становится всё более эфемерной, фактически взимаемые ими дотации и льготы обрели характер дани, взимаемой завоевателями с завоёванной территории.
Приведённые факты свидетельствуют не только о национально-региональной асимметрии и несправедливости в распределении федеральных дотаций, но и о неэффективности дотационной политики. Получаемые на безвозмездной основе дотации не приводят к улучшению социально-экономической обстановки на Северном Кавказе, наоборот, они развращают местные элиты и консервируют социальные пороки и проблемы региона.
1.4.5. Терроризм на Северном Кавказе; радикальный исламизм
Одно из наиболее мрачных «достижений» последнего двадцатилетия на Кавказе — лавинообразная эскалация терроризма со стороны радикальных военно-политических группировок.
Попустительство центральной власти создало благоприятную среду для агрессивной экспансии в Россию наиболее одиозных и склонных к насилию исламских течений. Традиционный российский
ислам вытесняется ваххабитскими новациями, ставящими во главу угла «борьбу с неверными». Причём «неверными» оказываются как русские, так и мусульмане, не исповедующие радикализм.
Президент РФ Д. Медведев приводит такую статистику: в 2009 году в регионе было совершено 544 преступления террористического характера. На жизнь сотрудников правоохранительных органов было совершено более 750 покушений. «235 сотрудников погибли, 686 получили ранения. За последние 12 лет погибло 20 мусульманских священнослужителей, шесть получили ранения. Кроме того, за 2008-2010 гг. убито более 10 известных журналистов и правозащитников», — сказал Медведев.
Все они становятся жертвами варварских терактов, вынуждающих русское население покидать свои дома, уезжая в центральные регионы (также становящиеся всё менее спокойными), а местных жителей — под угрозой насилия поддерживать террористов.
Важно отметить, что террористы финансируются во многом за счёт российских налогоплательщиков. Версия, что для них собирает средства некая «мировая исламская умма», не выдерживает проверки фактами. Специальный представитель Президента РФ по вопросам международного сотрудничества в борьбе с терроризмом и транснациональной преступностью Анатолий Софронов ещё в 2006 году сообщил, что если ранее зарубежная помощь северокавказским сепаратистам исчислялась миллионами долларов, то «сегодня это уже тысячи, в лучшем случае — десятки тысяч». Значит, эти деньги сепаратисты находят в России, щедро дотирующей регион.
Немалую социальную проблему представляют собой и террористические кампании, проводимые кавказскими экстремистами на просторах России. Это не ошибка — именно «социальную», потому что этот террор носит весьма необычный, избирательный характер. Если на Северном Кавказе не редкость террористические акты против войск и представителей органов правопорядка, то в России они совершаются исключительно против населения. Фактически единственный погибший при теракте в Москве представитель органов правопорядка — специалист-взрывник, подорвавшийся при обезвреживании пояса шахида (точнее — шахидки, Заремы Мужихоевой) в 2004 году. Объектами терактов были театр, стадион, городской транспорт, уличные переходы, жилые дома, но никак не муниципальные и государственные учреждения; жертвами стали обыватели, не чиновники и не военнослужащие.
Восточный Кавказ, и главным образом Дагестан, охвачен самой настоящей войной. То, о чём ещё не так давно писали одни лишь журналисты и говорили эксперты, теперь вынуждены признавать уже и официальные лица страны. Так, глава Следственного комитета при Прокуратуре РФ Александр Бастрыкин 9 октября 2010 г. в интервью радиостанции «Эхо Москвы» откровенно заявил: «К сожалению, на Северном Кавказе, в Дагестане, идёт едва ли не война». Последние события в Кабардино-Балкарии (расстрел туристов, минирование канатной дороги, атака на Нальчик) существенно расширяют географию «войны».
Последняя пока носит диверсионно-партизанский характер. Но её масштабы, количество жертв и ожесточение с обеих сторон за последние два-три года только лишь возрастают. Несмотря на то что официальные лица РФ рапортуют об успехах в деле борьбы с террором (в частности, главнокомандующий Внутренними войсками Н. Рогожкин озвучил цифру в 300 боевиков, уничтоженных на Кавказе бойцами Внутренних войск в 2010 г.), реальное положение дел в регионе весьма плачевно.
Образно говоря, проблема не в том, что было уничтожено триста боевиков, а в том, что на их место уже наверняка пришло как минимум столько же. И процесс пополнения рядов бандподполья, несущего серьёзные потери в живой силе, ни официальным властям, ни правоохранительным органам остановить не удаётся.
1.4.6. Русские в национальных республиках
Среди проблем Северного Кавказа одна из наиболее острых — вопрос дискриминации «нетитульных» национальностей в национальных республиках, в первую очередь — русских.
За последние несколько лет перед российскими властями серьёзно встала проблема исхода русских с Кавказа. Учитывая, что основную массу квалифицированных рабочих и технической интеллигенции в северокавказских республиках ещё в советское время составляли этнические русские, становится очевидным упадок промышленности в данном регионе. Те специалисты, которые обеспечивали бесперебойное существование промышленной инфраструктуры Северного Кавказа, были вынуждены покинуть регион, что незамедлительно вызвало коллапс многих предприятий. Активное уменьшение доли русского населения способствовало установлению в ряде северокавказских республик в начале 90-х полуфеодальных, шовинистических обществ, что, в свою очередь, является причиной многих системных проблем (чеченские войны, этническая преступность и так далее).
Если ознакомиться со статистическими данными, то становится понятно, что исход был поистине катастрофой для живших на Северном Кавказе русских.
Карачаево-Черкесия: с 1997 по 2002 год республику покинули более 20 тысяч человек.
Кабардино-Балкария: за тот же период — более 30 тысяч.
Ингушетия: русских осталось около 1% населения.
Дагестан: с 12% русских в начале 90-х до 4% в начале 2000-х.
Из Чечни за 15 лет было выдавлено порядка 300-400 тысяч человек (основная масса из которых — русские).
Основополагающий момент при рассмотрении положения русского населения национальных республик Северного Кавказа в современной России — это факт дискриминации русских в Чечне. Безусловно, пример Чечни является особенно показательным в силу ряда объективных причин, но логика и принцип процессов в соседних северокавказских республиках практически идентичны.
Пик притеснений, которые некоторые исследователи прямо называют «геноцидом» или «этноцидом», пришёлся на период существования «Чеченской Республики Ичкерия» и, соответственно, на обе чеченские войны. К сожалению, точные данные привести практически невозможно, так как никакой статистики по данной проблеме в те годы не велось. Единственное, на что можно опираться, это те цифры, которые изредка озвучивались официальными лицами. В 2002 году Путин во время прямого эфира заявил, что в результате этнических чисток в Чечне погибло до 30 тысяч человек, «а возможно, и больше». Министерство по делам национальностей РФ публиковало официальную статистику, согласно которой с 1991 года в Чечне было убито более 21 тысячи русских (не считая погибших в ходе боевых действий). У русского населения было изъято более 100 тысяч домов и квартир, а более 46 тысяч человек (представители различных нечеченских этносов) были превращены в рабов. Процесс вытеснения русского населения из республик СК начался ещё на закате Советского Союза — так, в 1988 году только из Грозного бежало более 8 тысяч человек, в 1989 г. — 19 тысяч, а в 1990 г. — уже более 60 тысяч. И это статистика только по этнически русскому населению. Гонениям подвергались и другие некоренные этносы — греки, украинцы, белорусы, армяне, представители нетитульных северокавказских народностей.
В 1992-1994 годах республику покинуло примерно 300 тысяч человек. Начало массовому исходу русских положило принятие 10 января 1992 года положения «О перерегистрации иноязычного населения». Согласно данному документу, все представители нечеченских этносов были обязаны пройти перерегистрацию, тех, кто не успел этого сделать, объявили террористами. Все эти действия привели к тому, что численность русского населения в той же Чечне к середине 2000-х годов была практически равна численности федерального военного контингента (около 40 тысяч человек).
Процесс этнической чистки сопровождался радикальной вспышкой бытовой ксенофобии со стороны чеченского населения — счёт изнасилованиям, избиениям и ограблениям идёт на сотни тысяч. Практически каждая русская семья, оставшаяся в Чечне после 1991 года, испытала на себе агрессию чеченских молодчиков. Этот процесс нельзя списать на слабость чеченских властей либо на бытовой уровень конфликта — правительством ЧРИ было официально принято решение о прекращении социальных выплат (пенсий, пособий) нечеченцам. Русским официально запрещалось иметь огнестрельное, даже охотничье, оружие. То есть правительство Чеченской Республики официально вело дискриминационную по национальному признаку политику в отношении русского населения. Достаточно вспомнить, что в 1990-е годы, во время президентства Джохара Дудаева, при въезде в Грозный была выложена ставшая знаменитой надпись: «Русские, не уезжайте, нам нужны рабы и проститутки».
На таком фоне притеснения русских в других республиках СК кажутся более редкими и скорее исключением из правил. Но это не совсем верно — практически во всех республиках в данный период времени — первая половина 90-х — при попустительстве как местных республиканских, так и федеральных властей были организованы этнические чистки в отношении русского населения.
Важно отметить, что если наиболее активная фаза этнических чисток в Чечне пришлась на 90-е — начало 2000-х, то остальные республики активную фазу вытеснения русского населения начали осуществлять уже после «замирения Чечни». С начала 2000-х практически каждый день с Северного Кавказа приходят сообщения о новых жертвах этноцида (абсолютное большинство — русские). Русские не вписываются в этнократическо-клановую систему власти в национальных республиках СК и не получают поддержки от федерального центра, что делает их «лёгкой добычей» для экспансии представителей «титульных» народностей.
Одним из наиболее таинственных и непонятных моментов для любого наблюдателя и исследователя является политика федеральных властей по защите гражданского населения. Оценивая действия Кремля, можно прямо сказать, что все русские жители Кавказа были брошены правительством РФ на произвол судьбы. Несмотря на огромное количество обращений, открытых писем граждан к политическим деятелям и первым лицам государства, никаких действий за ними не последовало. Хотя власти практически признали осуществление геноцида в отношение русского населения в Чечне, никаких серьёзных юридических последствий это не повлекло.
Также без внимания федеральных властей остаются и многочисленные просьбы о юридическом признании факта геноцида русского населения в Чечне начала 90-х годов, и, соответственно, русским беженцам отказано в получении денежных компенсаций и выплат в качестве жертв геноцида.
1.4.7. Экспансия кавказцев в сопредельные регионы
Наплыв в города Ставропольского и Краснодарского края жителей северокавказских и закавказских республик, их укрепление в социуме происходит при поддержке диаспор и властных структур соседних республик, которые стремятся добиться политико-правовых преимуществ, занимаются скупкой недвижимости, притеснением и последующим вытеснением русских и казачества из сфер экономической и социально-политической жизни.
Значительная часть мигрантов направляется не просто в хорошо освоенные районы, но именно в те, где можно, не прилагая особых трудовых усилий, извлекать доходы и сверхдоходы в форме ренты от эксплуатации природных ресурсов.
В последние годы диаспоры стали активно включаться в политическую деятельность, что объясняется не столько возросшей их численностью, сколько желанием заявить о себе, требовать повышения своего статуса. Следствием этого стала возросшая активность в ходе многочисленных выборов как на федеральном, так и региональном и местном уровнях. Исследователи отмечают, что практически на всех уровнях власти выдвигаются представители этнических меньшинств. В то же время славянское население, не имеющее никакой политической субъектности и не пользующееся поддержкой властей, практически не имеет инструментов для защиты собственных интересов.
Наибольшее миграционное давление ощущает на себе Ставрополье. Фактически Ставропольский край стал резервной зоной республик Северного Кавказа. Будучи сам дотационным, он является энергетическим и финансовым донором для своих соседей. Усугубляется эта ситуация ещё и тем, что Ставропольский край включён Правительством РФ в состав Северо-Кавказского федерального округа, что очевидно наследует советской практике формирования национальных субъектов сдавать им «в прокорм» русские территории, с которых русское население впоследствии вытеснялось. В качестве примеров можно привести северные районы Чечни или Северный Казахстан.
В Ставропольском крае на сегодняшний день учится порядка 180 тыс. студентов, что в пропорции в пять раз выше среднероссийского уровня. При этом более 50 тыс. студентов, то есть каждый третий, являются выходцами из северокавказских республик. При этом особых требований при приёме северокавказских студентов не предъявляется, что сказывается на качестве образования. Показательно, что недавно губернатор Ставропольского края Валерий Гаевский поручил провести строгий отбор в вузах региона во время сессии для отсева студентов, не желающих учиться.
Такое количество северокавказских студентов приводит к межэтнической напряжённости. Самый громкий случай произошёл в 2007 году. 3 июня у входа в Ставропольскую медицинскую академию были найдены тела молодых людей — студентов Ставропольского госуниверситета Виктора Чадина (1988 г. р.) и Павла Блохи-на (1986 г. р.). Это убийство считали местью кавказцев за убийство в массовой драке с местными жителями уроженца Чечни Галиани Атаева. Гилани Атаев учился в одной группе с Виктором Чадиным. Убитые русские студенты скончались от колото-резаных ранений — у них было перерезано горло. Убийство вызвало массовые волнения в городе, однако не привело к решительным мерам со стороны властей.
На демографической карте России Ставропольский край смотрится выигрышно — как регион с относительно поздним началом депопуляции населения и относительно низким её уровнем, в том числе в сравнении с некоторыми регионами ЮФО, в частности с Краснодарским краем и Ростовской областью, где депопуляция началась значительно раньше.
Особенность геополитического положения Ставропольского края заключается в том, что он, будучи русским административно-территориальным образованием, непосредственно граничит с пятью северокавказскими республиками — Дагестаном, Северной Осетией-Аланией, Карачаево-Черкесией, Кабардино-Балкарией, Чечнёй. Доля русских Ставрополья последовательно сокращается: в 1959 году русские составляли 91,3 процента от общей численности населения края, а в 2002-м — уже 81,6 процента. Однако это статистика по краю в целом, тогда как этнический баланс изменяется в различных районах края с разной скоростью. В поисках более безопасных мест проживания русское население покидает пограничные с северокавказскими республиками и восточные районы края, что неизбежно ведёт к смене этнического состава названных населённых пунктов. В восточных районах Ставрополья есть уже сёла, где славяне из большинства превратились в меньшинство, есть уже и места, полностью очищенные от русских.
В течение последних лет самый высокий коэффициент миграционного прироста имели армяне, а также чеченцы и ногайцы. Это касается прежде всего приграничных с Чеченской Республикой и Республикой Дагестан районов. Наиболее явно процесс идёт в Курском, Нефтекумском, Левокумском, Степновском, Туркменском районах, где заметно уменьшается доля русского населения и увеличивается доля чеченцев, даргинцев, ногайцев. Пополнение армянских диаспор отмечается прежде всего в городах Кавказских Минеральных Вод, в Предгорном, Георгиевском и Шпаковском районах. Имеет место также карачаевизация отдельных районов в результате концентрации карачаевцев.
Рождаемость русских Ставрополья ниже, чем в среднем в РФ. С 1970 по 2003 год коэффициент рождаемости у русских в Ставрополье упал в 4,5 раза. Смертность за тот же период выросла в 1,5 раза. Сейчас смертность русского населения превышает рождаемость в 3 раза. Доля русских в естественном приросте населения Ставрополья в 1969 г. составляла 77%, в 1989 — 44%, в 1991 — 7%. Высокая доля северокавказских народов в приросте населения объясняется в том числе низкими показателями смертности, так как из северокавказских республик переселяются в основном молодые представители этих народов.
При этом в 1960-е годы многие северокавказские народы пережили настоящий демографический взрыв: численность их удваивалась каждые десять лет. Территория же компактного проживания не менялась. Жители ряда республик были вынуждены либо заниматься отхожими промыслами, уезжая на заработки в Центральную Россию, Сибирь, на Дальний Восток, либо переселяться при наличии работы на постоянное место жительства, в частности на Ставрополье. Что и по сей день продолжается. Особенно активно идёт переселение из Дагестана: даргинцев в крае сегодня уже 1,5% от общей численности населения.
Схожая ситуация в Краснодарском крае, где проживают представители свыше ста народов. За последние 15 лет в Краснодарском крае произошёл более чем трёхкратный прирост численности дагестанцев, осетин, чеченцев, ингушей. Уровень этнической конфликтности в крае — один из самых высоких в России.
Более 70% преступлений, в том числе кражи и грабежи, в столице Северо-Кавказского федерального округа городе Пятигорске, согласно данным городского ОВД, совершаются приезжими из северокавказских республик. По словам главы ОВД Пятигорска Савелия Айрапиди, ситуацию усугубляет большое количество студентов из республик СКФО, обучающихся в городе.
Милиция Ставропольского края обеспокоена ростом количества преступлений, совершенных приезжими из республик Северного Кавказа. Начальник ГУВД Ставропольского края Александр Горовой отметил, что если в 2008 году 24% изнасилований были совершены представителями республик Северного Кавказа, то в 2010 году эта цифра достигла 30%. По разбоям этот показатель вырос с 16% до 23%, по хулиганству — с 12% до 26%, а по мошенничеству рост составил с 11% до 19% в 2010 году.
В районе Кавказских Минеральных Вод идёт «скрытое противостояние» с армянскими и карачаевскими этногруппировками, активно вытесняющими славянское население из экономической сферы, а в ряде случаев и территориально. Есть определённое напряжение и в отношениях с ногайцами. Но в последнее время возникло резкое противостояние с чеченскими и дагестанскими бизнес- и криминальными структурами, пытающимися взять под контроль этот регион. В Краснодарском крае армянские ОПГ также являются одними из наиболее сильных, что связано с давним компактным расселением армян на территории Краснодарского края. Об этом свидетельствуют и регулярные межэтнические конфликты, например, массовая драка между русскими жителями города и мигрантами из Армении в городе Белореченске Краснодарского края в 2008 г. Способствует активизации этнических ОПГ и ситуация вокруг подготовки к Олимпиаде в Сочи, где армянское население традиционно велико.
Преимущественно русское население Ставропольского и Краснодарского краёв, не имея политического статуса и конституционных и иных правовых оснований для своей защиты, каковые имеют северокавказские народы, не может рассчитывать даже на равноправие и помощь со стороны властей и «правозащитников» в нередких случаях конфликтов с этническими диаспорами и бандами.
Наиболее ярко это демонстрируется на примере громких межэтнических конфликтов последнего времени — Зеленокумск (Ставропольский край, 2010 г.), лагерь «Дон» (Туапсинский район Краснодарского края, 2010 г.), Белореченск (Краснодарский край, 2008 г.).
Пример: зеленокумский конфликт
В Зеленокумске в ночь на 27 ноября 2010 года группа выходцев из Чечни открыла стрельбу из охотничьего и травматического оружия по безоружным казакам, вступившимся за 15-летнюю Катю Чернову, которую «гости из Чечни» пытались изнасиловать. Было ранено семеро казаков. При этом расстрел казаков стал возможен благодаря тому, что приехавший на место происшествия ОМОН выстроился между чеченцами и русскими, причём спиной к чеченцам и лицом к русским. Расстрел русских жителей происходил из-за спин милиционеров, при этом никакой реакции с их стороны не последовало.
Следует отметить, что местный Лицензионно-разрешительный отдел МВД перестал выдавать лицензии на приобретение гладкоствольного оружия состоящим в казачестве. В то же время у выходцев из Чечни проблем с разрешением на оружие не возникало. Собственно, милиция фактически устранилась от выполнения своих обязанностей задолго до конфликта. Город патрулировали чеченские иномарки без номеров, регулярны были избиения прохожих, вызывающее поведение, провокации, затаскивание девушек в машины и изнасилования. Чеченцев не задерживали даже в самых вопиющих случаях9. Одновременно с пассивной позицией МВД активную антирусскую позицию продемонстрировали как чеченские правозащитники, так и руководство края. В частности, с повторяющими друг друга заявлениями выступили как уполномоченный по правам человека в Чеченской Республике Нурди Нухажиев, так и заместитель председателя правительства края, курирующий направление безопасности, Сергей Ушаков. Оба заявили о криминальной подоплёке конфликта и недопустимости освещения его как межнационального.
Выступила с заявлением, фактически оправдывающим этнический террор против славянского населения, и группа членов Общественной палаты во главе с Николаем Сванизде. Противодействие этнотеррору представлялось в этом документе как «целенаправленная кампания» с целью «разрушить конституционные основы российского государства, многонациональный народ Российской Федерации», за которой стоят «откровенные неонацисты и экстремистские группы разного толка». Как итог, группа Сванизде призывала к усилению цензуры вокруг конфликта, а именно — «создать обстановку нетерпимости в отношении тех СМИ, которые пытаются разжигать межэтническую рознь».
Аналогичным образом развивались и многие другие межнациональные конфликты в Краснодарском и Ставропольском краях.
В частности, не предъявляется обвинений участникам конфликта со стороны выходцев с Кавказа, в то время как обвиняемыми, как правило, становятся русские его участники (после драки в лагере «Дон» милиция задержала семерых участников беспорядков, все они оказались местными жителями; после конфликта в Белоречен-ске обвиняемым оказался русский, который ранил кавказца в ходе самообороны). Участники же конфликта из числа кавказцев зачастую уезжают в свои республики, откуда их невозможно экстрадировать. Милиция, как правило, занимает нейтрально-пассивную позицию, не желая ссоры с диаспорами или в силу своей коррумпированности, что даёт преимущество этнобандитам.
Вертикаль власти также не заинтересована в объективном расследовании межнациональной подоплёки, так как бытовое хулиганство проходит мимо внимания центра, а в случае противостояния на этнической почве регион могут признать нестабильным, что чревато оргвыводами и кадровыми перестановками (как это произошло в Карелии после конфликта в Кондопоге).
При этом информационную поддержку участникам конфликтов со стороны кавказцев оказывают как российские «правозащитники», так и государственные деятели северокавказских республик, например, чеченский правозащитник Нурди Нухажиев (конфликт в Зеленокумске) или президент Чечни Рамзан Кадыров (конфликт в лагере «Дон»).
1.4.8. Исторические претензии, ревизионизм; русофобия в среде кавказской интеллигенции
История вхождения и проживания северокавказских народов в Российском государстве непроста и противоречива. При этом «историческая память» сильно варьируется от одного народа к другому. В исторической памяти как северокавказцев, так и русских осталось немало взаимных претензий.
Сегодня различные силы, в т. ч. извне России, пытаются эксплуатировать память о насильственном переселении в другие страны дагестанцев, черкесов, убыхов, адыгов, прочих северокавказских этносов и использовать данный фактор в качестве инструмента давления на Россию. Особенно сильны в этом вопросе лоббисты признания геноцида черкесов в результате Русско-черкесской войны 1763-1864 гг. Заинтересованность в этом в частности проявляет Грузия, берущая на себя всё более активную роль в кавказском регионе10.
Однако в наибольшей степени проблема «негативной исторической памяти» относится всё же к чеченцам, у которых в массе своей ещё свежи воспоминания об антитеррористической военной операции, бомбёжках и «зачистках».
Несмотря на постоянное выражение лояльности Центру со стороны нынешнего руководства Чечни и чеченских общественных деятелей, в чеченском национальном сознании историческая Россия и сегодня продолжает играть роль главного, «вечного врага». Постоянное педалирование якобы «исторической вины России перед чеченским народом», муссирование «геноцида периода Кавказской войны» и особенно депортации 1944 г. — все эти базисные положения идеологии «независимой Ичкерии» сохраняются и в сегодняшней российской Чечне. Даже Дудаев и Басаев в открыто продающихся в кадыровском Грозном книгах описываются с симпатией в духе героики «борьбы с империей».
Город Грозный. На чьи деньги построен этот рай?
Чеченские общественные деятели не ограничиваются псевдоисторическими спекуляциями, они активно вмешиваются в дела академической науки, требуя, чтобы она трусливо молчала о «неудобных» моментах чеченской истории. Так, в 2010 г. по решению Заводского районного суда г. Грозного был изъят из продажи и библиотек по всей России 58-й том Энциклопедии издательства «Терра», в котором статья о Чечне содержала факты о её «разбойничьей экономике» до присоединения к Российской империи и о коллаборационизме части чеченцев в годы Великой Отечественной войны. Документально подтверждённая статистика чеченского дезертирства во время войны, приведённая в учебном пособии по истории России XX века для студентов МГУ профессоров университета А.И. Вдовина и А.С. Барсенкова, стала причиной травли учёных со стороны чеченских «правозащитников», сопровождавшейся угрозой этапирования и суда в Грозном. В итоге книга была изъята из учебного процесса.
Мнение «элит» закономерно оказывает влияние на массы: возникает не только презрение к русским, «не могущим вести себя как настоящие люди», но и своеобразная жалость к ним, идеология «Кавказа — спасителя России»: «Кавказцы — пастухи русского стада». «Реваншистские» настроения проникают в массы через использование антирусской символики времён Кавказской войны, демонстративное заклеивание чёрной изолентой российских флагов на автомобильных номерах и т. п. Практические вся чеченская молодёжь воспитывается на идеях национального превосходства, этнического нарциссизма и с комплексом претензий и «вины России и русских перед нашим духовно чистым многострадальным народом».
Кроме того, здесь стоит отметить попытки ряда общественных деятелей11 придать массовой, в т. ч. нелегальной, миграции из мусульманских регионов и стран, вытеснению русских из СКФО и даже криминальной экспансии идеологический характер «священной войны», «исламской реконкисты» (бард Т. Муцураев). Если мигранты первой волны и «традиционный» криминалитет относятся к этому довольно прохладно, то среди новоприбывшей кавказской молодёжи подобные идеи имеют самое широкое распространение. Один из соучастников убийства Егора Свиридова, Р. Утарбиев, на своей личной странице «в контакте» указывает: «религиозные взгляды: Ислам, фанатические. Место работы: горы, муджахед»; страница напичкана соответствующей символикой. Понятно, что это во многом подростковое позёрство, но его поступки выглядят уже не так смешно, как эта страница.
И он далеко не одинок — среди его сверстников-земляков это практически «мода». Перевранные, низведённые до уровня поп-культуры нормы ислама и пережитки горских обычаев становятся моральным оправданием для бандитизма и бытового шовинизма.
Кавказская молодёжь джигитует в Московском метрополитене
Кавказ-2011: Выводы
«Кавказский вопрос» в современной России — это целый комплекс проблем, большинство из которых имеют, без преувеличения, жизненную важность для российского общества и государства.
Защищённость граждан, стабильность экономики, национальная безопасность, социальная справедливость, территориальная целостность и государственный суверенитет — всё это сегодня имеет прямое отношение к рассматриваемому нами предмету.
Более того: на высшем государственном уровне заявлено о необходимости модернизации экономики и общественной жизни, что, безусловно, является приоритетной и благородной задачей. В этой связи давайте зададимся вопросом: нужна ли какая-то «модернизация» полукриминальным этническим кланам, установившим прочные коррупционные связи? Нужно ли «гражданское общество» этнократиче-ским элитам, опирающимся на феодальные и родо-племенные порядки и получающим мзду за лояльность? Ответ очевиден. С учётом их влияния это означает заведомый провал всех модернизационных инициатив. Модернизация невозможна в обществе, существенная и влиятельная часть которого консервирует кланово-племенные отношения, да ещё и получает от этого преференции.
Помимо тотальной коррупции и отсутствия правовой культуры, ключевой фактор обострения кавказского вопроса — неадекватная национальная политика в РФ, фактически преемственная т. н. «ленинской» национальной политике. В её основе лежит порочная практика подавления русского национального самосознания и, с другой стороны, ублажения всевозможных этнических элит за счёт интересов русского народа, по сути, лишённого в РФ субъектности.
В результате действующая в нашей стране национальная политика:
-провоцирует вызывает недоверие граждан к правоохранительной системе и государству;
-высокий уровень коррупции и криминала;
-приводит к росту антикавказских настроений и ксенофобии;
-препятствует формированию гражданского общества;
-блокирует саму возможность формирования общероссийской идентичности.
Защищать эту политику невозможно, продолжать — тоже. Вопрос может стоять лишь о том, как её пересматривать, какими средствами и в какие сроки.
Пока не поздно: необходимые меры
1. Постановка задачи
Проблема Кавказа носит глобальный характер, затрагивая далеко не только этот регион, но и государство в целом. Криминал, терроризм, бытовое насилие и межнациональная рознь — всё это переплетено в «кавказском узле». И дело здесь вовсе не в экстремистах (с российской или кавказской стороны), разжигающих на пустом месте какую-то «рознь». Корень проблем — несовершенство государственной политики, тотальная коррупция, бездействие и неадекватная реакция властей, искажение информации в СМИ, правовой нигилизм.
Какие меры следует принять для исправления ситуации? Сегодня кавказский вопрос назрел настолько, что многие граждане готовы поддержать немедленное отделение Северного Кавказа от России на любых условиях, видя в нем лишь дотационную «чёрную дыру», рассадник криминала и терроризма.
Эти настроения можно понять. Однако «рубка с плеча» в этом вопросе ни к чему хорошему не приведёт, проблему надо решать в корне. Нельзя делать ставку лишь на изоляционизм и запретительные меры — в стратегической перспективе это всегда проигрышно. Нельзя пренебрегать и внешнеполитическим фактором. Нужна взвешенная и ответственная программа, с учетом долгосрочных национальных интересов, объективных реалий и возможных последствий.
Выдвигая данную программу, мы прежде всего исходим из интересов русского народа и всех коренных народов России. Мы хотим строить динамично развивающееся общество, с гарантированными гражданскими правами, развитым самоуправлением, возможностями для самореализации личности, при сохранении национальных культур и самобытности всех народов. И здесь ключевой вопрос, в конечном счёте — это русский вопрос. «Будет хорошо русским — будет хорошо всем» — для сегодняшней РФ этот лозунг актуален как никогда.
Это относится и к Кавказу. Один из критериев решения кавказской проблемы — прекращение оттока русских, возможность для русских на Северном Кавказе строить нормальную жизнь в едином правовом, экономическом и культурно-ценностном пространстве. Мы хотим видеть Северный Кавказ благополучным, развивающимся регионом.
2. Цели и задачи
Суть предлагаемых мер проста: приведение всех сторон общественной жизни как на Северном Кавказе, так и в других регионах в соответствие с единым законом, перед которым равны все граждане страны.
Это подразумевает решительный и бесповоротный отказ от практики «покупки лояльности» и бесконечного задабривания и удовлетворения растущих клановых «аппетитов». Необходима, с одной стороны, решительная борьба с этнической организованной преступностью, жёсткие антикоррупционные меры. С другой — ликвидация этнократических «заповедников», живущих по своим порядкам за счёт наших налогов. Важнейший фактор, напрямую влияющий на настроение общества, — информационная политика. Здесь необходим поворот от навязываемых нашему обществу «толерантности» и «мультикультурности» к традиционным русским ценностям. Неприятие лозунга «Россия — для русских» нынешними элитами означает «Россия — не для русских». По сути, это открытая русофобия, которыя не может более оставаться основой государственной политики. С ней необходимо покончить. Смена курса должна быть отчётливо заявлена и воспринята на всех уровнях.
Следует также иметь в виду: проблема Кавказа затрагивает фундаментальные принципы организации государства, и одними административно-полицейскими мерами решить её невозможно.
Поэтому программа состоит из двух частей: «оперативной» (срок реализации — до 1 года, без институциональных реформ и радикального пересмотра подходов) и стратегической.
Можно не сомневаться, что многие из предложенных мер в случае их реализации вызовут серьёзное сопротивление со стороны коррумпированных чиновников и этнократических элит. Последние легко могут пойти на дестабилизацию обстановки и традиционный шантаж с целью удержания выгодного им «статус-кво». В этой ситуации необходимо проявить железную политическую волю, не отступать, но планомерно проводить в жизнь намеченные меры. Половинчатый подход не даст результатов.
3. Оперативные и стратегические меры
3.1. Оперативные меры
3.1.1. Охрана правопорядка на территории СКФО — ЮФО
• Введение «особого положения» (при усугублении обстановки — прямого президентского правления) в районах с напряжённой этно-
криминальной обстановкой: юг и восток Ставропольского края, Киз-лярский и Тарумоский р-ны Дагестана, Моздокский и Пригородный р-ны РСО-А, Прохладненский и Майский р-ны КБР.
• Введение там института «чрезвычайных полномочных комиссаров», подчиняющихся непосредственно СКФО или Москве.
• Введение «особого режима» на продажу и покупку домовладений в данных районах.
3.1.2. Административная и кадровая политика
• Возвращение Ставропольского края в Южный федеральный округ.
• Отставка Хлопонина, замена его на более жёсткую фигуру, с реальным аппаратом, большими полномочиями и поддержкой федерального центра.
• Контроль расходования бюджетных средств, серьёзные санкции в случае нарушений.
• Обновление руководства северокавказских республик и муниципальных образований. Приоритет — образование и заслуги перед страной, а не «сильные клановые позиции».
3.1.3. Образование и молодёжная политика
• Упразднение незаконных «этнических квот», развитие высшего образования на территории СКФО.
• Целевая финансовая поддержка (государственный грант на обучение) специалистам, остающимся работать в регионе Северного Кавказа.
• Переаттестация преподавательского состава северокавказских учебных заведений. В случае, если результаты данной проверки окажутся неудовлетворительными — разработка признания документов о получении образования, выданных на Северном Кавказе.
• Создание «Общекавказского университета дружбы народов» на базе имеющихся вузов региона.
3.1.4. Налогообложение
• Пересмотр фискальной политики в отношении республик Северного Кавказа с целью обеспечения распределения налоговой нагрузки на юридических и физических лиц в этом регионе на общероссийских условиях.
• Прекращение послаблений в этом вопросе, ликвидация заниженных ставок налогов (например, транспортного), пресечение существующих возможностей уклонения от уплаты налогов, которыми пользуется «кавказский» бизнес.
3.1.5. Миграционная политика
• Формирование на открытой основе запросов регионов на привлечение рабочей силы.
• Создание, с участием представителей общественности, правоохранительных органов, работодателей и администраций региональных общественных комиссий по трудовым отношениям и миграции, в полномочия которых входило бы формирование запросов на рабочую силу. Работа комиссий должна находиться под общественным контролем — в частности, результаты работы комиссий должны быть доступны публике.
• Немедленный и публичный отказ от волюнтаристских «переселенческих проектов» Хлопонина.
3.1.6. Бюджетная политика
• Пересмотр дотационной политики федерального центра.
• Аудит расходования бюджетных средств, ужесточение ответственности за их нецелевое использование.
• Переход к кредитованию регионов вместо безвозмездных дотаций.
3.1.7. Социальная политика, льготы
• Отмена необоснованных социальных льгот в области образования, здравоохранения, жилищно-коммунальной сферы, пенсионного и других видов социального страхования, демографии, миграции, трудовых ресурсов, занятости.
• Перевод части льгот в заработную плату и переориентация системы социальной защиты на поддержку наиболее нуждающихся регионов.
• Отказ от принятия специального закона «О туристическом кластере "Курорты Северного Кавказа"», согласно которому на 10 лет будут отменены (обнулены) все налоги для участников проекта, кроме НДС.
3.1.8. Регистрация граждан
• Замена института прописки на практику предоставления вида на жительство в регионе.
3.1.9. Демографическая политика
• Признать уместными меры по увеличению рождаемости именно в тех регионах, где демографическая ситуация неблагоприятна.
• Поставить размер и порядок выплаты материнского капитала в зависимость от демографической ситуации в регионе.
• Разработать программу поощрения демографически ответственной политики на Кавказе.
3.1.10. Кадровая политика в силовых структурах
• Учёт национального фактора при формировании личного состава силовых структур.
• Практическое применение статьи 29 Закона о полиции «Ограничения, обязанности и запреты, связанные со службой в полиции»,
запрещающей принимать на службу амнистированных боевиков, а также граждан, в отношении которых были возбуждены уголовные дела, прекращённые затем по примирению сторон.
3.1.11. Судебное производство, отбытие наказания
• Режим «нулевой толерантности» по отношению к выходцам из СКФО: любое правонарушение наказывается немедленно и в соответствии с законом. Попытки «выкупа» или оказания давления должны фиксироваться, взяткодатели и оказывающие давление лица — подвергаться уголовному преследованию.
• Пересмотр «знаковых» уголовных дел, «замятых» и «разваленных» правоохранителями национальных республик.
• Огласка в СМИ результатов этих уголовных дел.
• Пресечение практики отбывания наказания «на родине» как коррупционной и криминогенной. Внедрение принципа отбытия наказания по месту совершения преступления.
• Переориентация работы отделов «Э» на этническую преступность.
3.1.12. Информационная политика
• Признание на общегосударственном уровне проблемы этнической преступности как угрозы национальной безопасности России.
• Освещение правоохранительной деятельности в этом направлении и судебных процессов в центральных и местных СМИ.
• Признание проблемы насилия и неэтичного поведения части кавказской молодёжи со стороны кавказских общественных деятелей и лидеров общественного мнения.
3.1.13. Информационно-аналитическая работа. Участие международных организаций
• Создание эффективных научных структур анализа и мониторинга ситуации.
• Создание и поддержка экспертного сообщества по всему комплексу проблем.
• Составление списка международных гуманитарных организаций, допущенных к работе в Кавказском регионе.
3.2. Стратегические меры
Комплекс предлагаемых стратегических мер, как таковой, не привязан только к кавказской проблеме. Мы считаем, что залог её решения в долгосрочной перспективе — это не столько специфическая «кавказская» политика, сколько оздоровление нации и государства в целом.
3.2.1. Идеология, культура и ценности
3.2.1.1. Должен быть обозначен и осуществлён решительный отказ от «мультикультурности». Необходимо официальное признание очевидных фактов: в России есть государствообразующий народ — русские, российская культура основана на русской культуре и русском языке. Россия — страна русского народа. Вклад других народов в строительство Российского государства должен быть в полной мере признан, а их права — гарантированы. Но это признание и эти гарантии не должны умалять права русских или ставить под сомнение положение русских в России. Все мы — равноправные граждане единой страны.
3.2.1.2. Эти постулаты должны быть закреплены в Конституции для того, чтобы обеспечить преемственность с исторической Россией. Гражданская нация, общегосударственная идентичность могут формироваться только на прочном историческом базисе. Попытки выстроить это вопреки или вместо русской этнической идентичности — несостоятельны.
Необходима также «русская модернизация» — переосмысление и развитие русских и российских ценностей, заполнение ценностного и правового вакуума, развитие всех аспектов русской культуры как основной для нашего государства. Это сделает возможным в том числе и окультуривание национальных элит в рамках русских европейских ценностей, что жизненно необходимо для создания в России единого правового пространства.
3.2.1.3. Необходимо подтвердить приверженность светскому характеру государства — религиозные догмы нигде не должны быть выше закона.
3.2.2.Территориальное устройство
3.2.2.1. Отказываясь от наследия «ленинской национальной политики», необходимо устранить асимметрию в территориальном устройстве: сегодня национальные республики в России «статуснее» и влиятельнее, чем населённые русскими края и области. Статус регионов необходимо уравнять. Современный европейский подход, регионализация — должны быть положены в основу территориального устройства нашей страны.
3.2.2.2. Необходимо срочное решение вопроса с русскими районами в составе северокавказских республик, пограничными с Краснодарским и Ставропольским краями. Отсутствие у русских, исторически компактно проживающих в данных районах, своего правового статуса видится анахронизмом, пережитком времён ленинской национальной политики. Как минимум, русские анклавы в составе северокавказских республик должны получить статус русских автономных округов. Как максимум, они должны быть выведены из состава данных республик и возвращены в состав Краснодарского и Ставропольского краёв, к которым принадлежат исторически и с которыми непосредственно граничат. Помимо прочего, данный сценарий позволит облегчить решение северокавказской проблемы, так как в данном случае уменьшается как площадь проблемного региона, так и численность его населения, что позволит проводить более адресную политику.
3.2.2.3. В области бюджетной политики необходим переход к целевому кредитованию регионов федеральным центром вместо безвозмездного дотирования.
3.2.3. Миграционная политика
3.2.3.1. Смена приоритетов должна коснуться и иммиграционной политики. Она должна исходить из долгосрочных интересов коренного населения, а не из сиюминутной экономической выгоды ряда хозяйствующих субъектов.
3.2.3.2. Необходим отказ от практики массовой «замещающей» миграции без учета долгосрочных этнодемографических и культурных факторов. Борьба с нелегальной иммиграцией должна быть выведена на новый уровень. «Терпимость» к нарушителям иммиграционного законодательства так же антиобщественна, как, скажем, терпимость к нарушителям правил дорожного движения.
3.2.3.3. Необходима нормализация межрегионального трудового обмена, в частности — предоставление вида на жительство в регионе вместо прописки.
3.2.3.4. Следует отказаться от попыток интегрировать мигрантов в российское общество — что приводит только к искажению и уродованию национально-культурной идентичности как «принимающей» стороны, так и «принимаемой». И мигранты, и коренные жители должны оставаться собой, их сосуществование не должно превращаться в неразрешимую проблему. Имеет смысл ориентироваться на практики арабских стран Персидского залива, предполагающие сегрегацию для трудовых мигрантов, соблюдение принципов «работа — общежитие — работа» и «отработал — домой».
3.2.4. Борьба с коррупцией
Сегодня становится очевидно, что коррупция в России является фундаментальным принципом в рамках действующей системы власти. Антикоррупционная риторика Д. Медведева оказалась чисто декларативной и до сих пор не привела к сколько-нибудь заметным изменениям.
Для нас очевидно, что борьба с коррупцией не может быть «бескровной». Нужны реальные репрессии против реальных коррупционеров. Нужны показательные процессы на всех уровнях: от начальников ДЭЗов до губернаторов.
Антикоррупционное законодательство необходимо ужесточить, добиться прозрачности конкурсов, создания реальной конкурентной среды, общественного контроля над расходованием бюджетных средств.
3.2.5. Демография
3.2.5.1. Необходимо введение «принципа репродуктивной ответственности»: демографическая политика должна быть дифференцированной и сбалансированной, учитывать как проблему убыли населения, особенно в индустриально развитых регионах, так и проблему высокой рождаемости в неблагополучных регионах.
3.2.5.2. Поддержка рождаемости должна касаться прежде всего регионов, испытывающих проблемы с воспроизводством населения. Это относится не только к «материнскому капиталу», но и ко всему комплексу социальных выплат и льгот, в том числе предоставлению льготного жилья молодым семьям.
3.2.5.3. Необходима разработка и реализация государственной программы ипотечного кредитования с плавающей процентной ставкой, зависящей от уровня рождаемости в регионе.
ЗА КРАСНОЙ ЧЕРТОЙ. НЕГАТИВНЫЕ СЦЕНАРИИ
В сложившейся ситуации трудно быть оптимистом. Вопросы коррупции и национальной политики, ключевые для рассматриваемой проблемы, не подают, увы, практически никаких признаков продвижения к лучшему. Поэтому мы обязаны рассмотреть сценарии развития событий в случае непринятия (или несрабатывания) мер по приведению Северного Кавказа в единое правовое поле России.
Равновесие, основанное на политике задабривания кавказских элит и покупки их показной лояльности, не является устойчивым; кроме того, связанные с этим негативные моменты постоянно усугубляются. Любое заметное возмущение в политической, социальной, экономической сфере может привести к взрыву, причём «сдетониро-вать» может не только Кавказ, но и вся страна.
Ниже мы приводим несколько вариантов развития ситуации. Мы ни в коей мере не призываем к осуществлению какого-либо из них. Наша цель — предупредить граждан и правительство о тех угрозах, которые несёт игнорирование проблемы Кавказа.
Перед тем как перейти к рассмотрению сценариев, следует сделать три отступления.
Геополитический аспект
Северный Кавказ был и остаётся одним из важнейших глобальных «нервных узлов», в котором сходятся силовые линии интересов различных государств. Сценарий, при котором в ходе тех или иных событий российский Кавказ перестанет более быть российским, является самым неудачным, причём как для России, так и для мирового сообщества в целом.
Учитывая относительно недавний исторический опыт существования «независимой Ичкерии», новые самостоятельные территориальные образования пополнят и без того длинный список несостоятельных государств (Failed States), став новой «чёрной дырой» для международной гуманитарной помощи, полигоном незатухающих кровавых межэтнических конфликтов, гнездом торговцев оружием и людьми, центрами наркоторговли, плацдармом экспансионистского антизападного исламизма. Пример Афганистана, превращённого Талибаном и Аль-Каидой в один большой тренировочный лагерь исламских террористов, красноречиво говорит нам о том, чем заполняется вакуум силы в условиях хаоса. Учитывая все тенденции, это как никогда актуально и для Северного Кавказа.
Роль ТНК
Проблема Северного Кавказа тесно увязана с интересами транснациональных корпораций (ТНК) и условиями раздела ресурсов Каспия.
В экспертном сообществе стало уже общим местом утверждение о главенствующей роли его нефтяных запасов в международной экспансии на южные границы России. Контроль над добычей и транзитом нефти является ключевым вопросом политики на Кавказе. Очевидно наличие двух конкурирующих — и взаимоисключающих — проектов: либо транзит нефти через Россию, либо маршрут Баку-Джейхан.
Соответственно, для обеспечения благоприятных условий — для создания сложностей при реализации северного маршрута, ТНК стремятся к реализации политики «управляемого хаоса» на Северном Кавказе, при котором в национальных автономиях создавался бы «серый режим»: частичный вывод их из-под правоприменительной юрисдикции РФ при перекладывании на Москву всей полноты бюджетного бремени по содержанию «республик». При этом «серый режим» обеспечивает размывание границ конфликта, обеспечивает его перенос с Кавказа на соседние регионы России, прежде всего — на Краснодарский и Ставропольский края.
Этнополитичексий аспект
Нужно хорошо понимать, что Северный Кавказ не един прежде всего в этническом плане. Населяющие его народы находятся в непростых, подчас конфликтных отношениях друг с другом. Не одинаково и их отношение к исторической России и русским.
Пример различия — балкарцы и их соседи кабардинцы, ещё в XVI веке добровольно вошедшие в состав России. В Карачаево-Черкесии существенная доля русских является балансиром, буфером между карачаевцами и черкесами. Иная ситуация в Осетии: осетины имеют острые конфликты с соседями — грузинами и ингушами. В Дагестане расселено двадцать с лишним только крупных народов, у которых между собой исторические и конфессиональные противоречия, проецирующиеся на пересечение интересов клановых элит.
При реализации негативных сценариев на Кавказе, очевидно, потребуется дифференцированная политика. Полный и окончательный уход России из региона будет означать перманентную войну и окончательное сползание в средневековье.
Сценарий первый: особый статус Кавказа и перспектива реинтеграции
В ситуации, когда государство по тем или иным причинам не может обеспечить единство правового режима на всей своей территории, единственным выходом является создание в некоторых регионах особого режима управления. Его цель — изоляция региона при сохранении необходимого минимума контроля над ним с целью предотвращения угроз для мира и безопасности страны в целом. Исторический опыт указывает на многообразие форм подобных особых режимов — начиная от объявления военного (осадного) положения в регионе и кончая созданием на месте региона независимого или квазинезависимого государства (политика бантустанизации в ЮАР и ЮЗА, практика резерваций). Условия Кавказа и характер русско-кавказских конфликтов могут потребовать подобных мер и от России. Изоляция кавказских регионов и установление в них особого режима поможет сгладить напряжённость, смягчить наиболее острые проблемы и подготовить почву для более глубоких преобразований.
Особый режим для Кавказа должен сочетать в себе элементы чрезвычайного положения, политики резерватов, а также глубокой и всесторонней реконструкции российского Кавказа, которая является необходимым условием его реинтеграции.
Чрезвычайное положение на территории большинства кавказских республик должно быть введено указом Президента РФ. Основанием является террористические акты и партизанская война («обстоятельства, которые представляют собой непосредственную угрозу жизни и безопасности граждан или конституционному строю Российской Федерации и устранение которых невозможно без применения чрезвычайных мер» — см. Федеральный конституционный закон от 30 мая 2001 г. № 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении», ст. 3). ЧП должно быть постоянно продляемым, на основании того, что угроза не ликвидирована. В дальнейшем необходимо правовое оформление режима постоянного чрезвычайного положения на территории кавказских республик.
Сразу после введения военного положения Вооружённые силы РФ должны приступить к выполнению задач, указанных в ст. 17 п. 2 указанного Закона. Особенно важно обеспечить поддержание особого режима въезда на территорию, на которой введено чрезвычайное положение, и выезда с нее. Органы законодательной и исполнительной власти на данных территориях прекращают работу. Для управления территориями, на которых введено чрезвычайное положение, должен быть создан единый федеральный орган управления (согласно ст. 25 указанного закона), опирающийся на систему военных комендатур. Для контроля над системой судебной власти создаётся межрегиональная прокуратура. В дальнейшем указом Президента создаются постоянные органы особого управления территориями. Все финансовые потоки, идущие из России, должны идти через федеральный орган управления и комендатуры. Они должны направляться прежде всего на обеспечение армии и финансирование договороспособной части кавказского общества. Население должно получить экономическую самостоятельность и заняться самообеспечением. При этом задачи федеральных сил должны ограничиваться поддержанием мира и недопущением миграции населения в русские области. Все остальные вопросы должны решать сами кавказцы. Так, должны быть как можно скорее созданы органы местного самоуправления, сформированные по этническому принципу и готовые взять на себя ответственность за мирную жизнь на контролируемых ими территориях. При этом они должны иметь полную свободу устанавливать любые порядки (включая, скажем, «шариатское правление»), вне зависимости от законов РФ.
Особое внимание придётся уделить правовому и идеологическому обеспечению указанных мер. Необходимо донести до сознания как самих кавказцев, так и населения России, а также мирового общественного мнения, что целью объявления чрезвычайного положения не является «покорение Кавказа». Напротив, эти меры предприняты во имя прекращения российско-кавказского конфликта и имеют целью обустройство Кавказа по его собственным правилам и законам, в том числе — в вопросе о пребывании в составе России. Следует в частности заявить, что в течение пяти лет с момента объявления чрезвычайного положения в России и республиках состоится референдум о государственном суверенитете кавказских республик. На этом основании — поскольку неизвестно, будут ли жители тех или иных республик гражданами России в близком будущем — необходим пересмотр правового положения этих граждан в России. В частности, документы, удостоверяющие личность, выписанные на территории Кавказа, автоматически теряют силу и подлежат обмену. Вместо них выдаются паспорта особого образца, удостоверяющие республиканское гражданство. Это должно коснуться не только жителей Кавказа, но и кавказцев, проживающих в российских регионах. Политику по отношению к обладателям паспортов особого образца должны определять сами регионы. Так, желательно введение института регионального вида на жительство, который позволил бы регионам решать, хотят ли они принимать на своей территории выходцев из особых регионов. Через пять лет перед народами России и Кавказа должен быть поставлен выбор: суверенитет или реконструкция.
Последняя должна включать в себя целый ряд мер, в том числе меры по прекращению кавказского демографического взрыва и переходу к демографически ответственной политике снижения рождаемости, внедрению норм цивилизованного (то есть светского) образа жизни, созданию системы демократических институтов, обеспечению прав человека и т. д. Целью всех этих мер должно стать максимальное приближение соответствующих территорий к нормам жизни России. При этом на протяжении всего реконструктивного периода жители соответствующих регионов остаются на особом положении.
Что касается республик, избравших суверенитет самостоятельно или по воле народа России, они должны его получить. Разумеется, это возможно только после переходного периода, во время которого должны быть урегулированы все имущественные и правовые вопросы. В частности, должны быть защищены права собственности на материальные ценности, созданные Россией и принадлежащие полноправным российским гражданам.
Сценарий второй: суверенизация Кавказа
Если ситуация на Кавказе дойдёт до той стадии, когда сохранение всего Кавказа в составе России станет невозможным, необходимо
осуществить срочное отделение наиболее проблемных регионов.
При этом ни в коем случае не следует рассматривать весь Кавказ как единое целое, подлежащее «единовременной ампутации». Это тот случай, когда больной орган имеет смысл ампутировать по частям — поскольку оставшаяся часть имеет шансы на выздоровление. Поэтому первое, что необходимо сделать, — это принять меры по изоляции и отделению самого проблемного кавказского региона и источника большей части проблем, то есть Чечни, Ингушетии, возможно — части Дагестана. Данные республики являются основным очагом нестабильности всего региона в целом. Русского населения на данных территориях — кроме севера Дагестана — уже не осталось.
Открытая граница с северокавказскими республиками является основным условием, делающим возможной экспансию терроризма в остальную часть РФ. Подготовка смертников и сборка взрывных устройств в большинстве случаев производятся в северокавказских республиках, а не в русских регионах.
Установление практически непроницаемой границы с опасным регионом — исполнимая задача. Возможная граница со Ставропольским краем составляет всего 80 километров, и их можно контролировать чисто военными средствами. Создание же на данной территории сильных казачьих поселений, чьи жители вооружены, решит проблему. С другой стороны, безопасность границы могут обеспечить жители Северной Осетии и части Дагестана.
Если пример независимой Чечни окажется вдохновляющим, следует запустить процесс мирной суверенизации Кавказа. При этом ценой обретения суверенитета должны стать соглашения, гарантирующие соблюдение интересов России и российских граждан в этих республиках. Образование правовых, неагрессивных, суверенных государств на Кавказе вполне отвечает национальным интересам России.
Но подобный результат кажется очень маловероятным. Как уже отмечалось, данные территории, скорее всего, станут очагом хаоса, терроризма и перманентной гражданской войны в СевероКавказском регионе. Также не стоит забывать опыт «независимой Ичкерии» в 90-е годы. Именно Чечня тогда была всероссийским центром криминала — работорговли, наркобизнеса, торговли оружием и т. д. При этом данные процессы захватят не только Чечню, Ингушетию и часть Дагестана, но и соседние (в том числе русские) регионы.
В случае провала проекта «третьей независимости» Чечни угроза отсечения от России заставит кавказские элиты умерить свои аппетиты и пойти на ряд компромиссов. Это, в свою очередь, сделает возможным введение политики реконструкции, описанной выше.
Сценарий третий: разрастание конфликта и распад России
Отказ от решения кавказской проблемы и продолжение нынешней политики уступок приведёт к катастрофическим последствиям.
В настоящее время на Кавказе реализуется худший из возможных сценариев: стремительный рост бедного населения на фоне сверхобогащения элит за счёт финансовых средств, получаемых от Кремля. При этом увеличение дотаций только разжигает аппетиты кавказских элит и укрепляет их в сознании собственной исключительности и права «доить» Россию. Что касается стремительно растущего населения, его бедность, в сочетании с растущими запросами, буквально толкает его на антироссийскую агрессию: Россия представляется слабым, но богатым обществом, которое можно и нужно грабить.
Кавказская преступность и криминальный бизнес уже стал бичом всех российских регионов, и можно ожидать его дальнейшего роста. На определённом этапе суверенизации, который наступит очень скоро, кавказским элитам потребуется обладающая фактическим суверенитетом база для совершения набегов на Россию, укрывательства преступников, скупки добычи и так далее. Опыт уже есть: в 90-е годы такую роль играла «суверенная Ичкерия». Скорее всего, таковую роль она сыграет и сейчас.
При этом чеченские элиты не хотят довольствоваться своим «ареалом» и уже сейчас пытаются распространить своё влияние как на весь Кавказ, так и вне его. Ту же цель — максимальную инфильтрацию в Россию с целью её подчинения — ставят себе и другие кавказские элиты.
Первое, к чему это приведёт, — к массовому исходу остатков русского населения с Кавказа, включая население Ставрополья. Отдельные попытки русских остаться на своей земле и защищать свою жизнь и собственность будут подавлены совместными усилиями коррумпированных официальных структур Российского государства (которое сейчас в конфликте русских и кавказцев выступает, как правило, на стороне кавказцев) и вооружённых групп кавказцев. Далее криминальный кавказский террор перекинется на соседние области, а также вглубь территории России, в первую очередь в крупные города, где уже сейчас возникли и растут кавказские анклавы. В данных процессах будут принимать активное участие и представители других некоренных народностей — в первую очередь выходцы из Средней Азии, а также некоторые некавказские этносы в своих регионах.
Ситуация одновременного начала нескольких конфликтов внутри России параллельно с активизацией «горячих точек» на Кавказе может привести к параличу властной вертикали, потере авторитета центра. Ситуация будет решаться уже не на федеральном, а на местном уровне, и везде по-разному. Общая дестабилизация станет критической для жёсткой политической системы РФ. В таких условиях крупные межэтнические столкновения — дело времени. Скорее всего, они начнутся на наименее контролируемых федеральной властью территориях.
На этот раз за «единую и неделимую» не будет сражаться никто, включая русских, которые уже сейчас близки к полному разочарованию в государстве как таковом. Региональные элиты начнут конкуренцию за наиболее выгодные варианты внешнего управления. Это приведёт к усилению хаоса и углублению кризиса в регионах.
Исход этих процессов предугадать нетрудно. Россия полностью потеряет суверенитет и прекратит существовать как целостное государство.
__________________
В работе над докладом принимали участие: Александр Севастьянов, Сергей Сергеев, Валерий Соловей, Игорь Бойков, Алексей Михайлов, Константин Крылов, Надежда Шалимова, Юрий Сошин, Максим Брусиловский, Антон Сусов, Владимир Тор, Дмитрий Феоктистов, Александр Храмов, Антон Щупаков
ДНПИ
[Мы не будем комментировать доклад…Достаточно вглядеться во взаимоотношения украинских властей…и крымских тоже…с ОПГ «Меджлис»…все то же самое…та же попытка посадить на шею русских паразитов - инородцев…Ред.]
