„Африканцы бежали к нам от своих
диктаторов и варварских законов“.
Николя Саркози, министр МВД Франции

Причина иммиграции мусульман в западные страны понятна. В Организацию Исламская конференция (ОИК) входят 56 государств с преимущественно мусульманским населением. Как говорит исламовед Бассам Тиби: "…в мировой экономике мусульмане, несмотря на свой демографический и политический вес, находятся с краю".

Даже в самых богатых из них рядовому мусульманину живётся несладко.

Бросим взгляд на арабов, главных хранителей мусульманских ценностей. Арабский мир с его двумястами шестьюдесятью миллионами населения составляет от 20 до 25% всего мусульманского мира. Он контролирует свыше половины мировых запасов нефти и обладает крупнейшими запасами природного газа. При этом каждый пятый араб живёт на сумму менее 2 доллара в день, что является официальным общемировым уровнем бедности.

Только не надо затягивать изрядно надоевшие песни о тяжёлом наследии колониализма. А если невозможно удержаться, то сначала попробуйте ответить на ехидные вопросы: почему мусульманские Турция и Иран, никогда не бывшие колониями не слишком от них отличаются. Все мусульманские государства не лидируют ни в области точных, ни гуманитарных дисциплин. По уровню жизни они достаточно далеки от так называемого «золотого миллиарда», а вот население Австралии и Канады, бывших колоний, в этот миллиард входят.

Но вернёмся к нашим арабам. Примерно 58 млн. взрослых арабов неграмотны (читать и писать не умеют 27% всех мужчин и 49% всех женщин). Среднестатистический араб учится 3,4 года, а в Саудовской Аравии каждый четвёртый выпускник университета специалист в области религии.

Поэтому совокупный объём экспорта (за вычетом нефти) в середине девяностых годов прошлого века у них был такой же, как у пятимиллионной Финляндии. Только Финляндия экспортирует товары высоких технологий, а у арабов они составляют только 2,8% экспорта.

Во избежание упрёков в различии климатических условий можно сравнить эти страны с Израилем. Но как в промышленном и научном секторах, так и в сельском хозяйстве эти сравнения унизительны для арабов:

сотовый телефон был разработан израильтянами в израильском отделении Моторола; микропроцессоры Pentium-4 и Centrino были полностью разработаны, сконструированы и произведены в Израиле; компании Microsoft и Cisco открыли свои единственные за пределами США научно-исследовательские центры в Израиле; технология мгновенных сообщений ICQ – «аська» - была разработана в 1996 году четырьмя молодыми израильтянами.

В Израиле больше всего научных работ – 109 страниц на каждые 1000 человек. Израиль занимает одно из ведущих мест в мире по количеству поданных патентов на душу населения.

Арабское же население более 50% всё еще занято в сельском хозяйстве. Можно проводить сравнения по производству мяса, удою коров и т.п., но это не статья по экономике. Поэтому приведу показательный пример.

Один из предметов экспорта сельскохозяйственной продукции Ближнего Востока – финики, опыт выращивания которых многие сотни лет. Арабский феллах с пальмы высотой с двухэтажный дом (5-6 метров) снимает урожай 14 (четырнадцать) килограммов. А в Израиле с одной пальмы снимают урожай 150 (сто пятьдесят) килограммов. При этом высота пальм такова, что урожай снимают при помощи небольшой лесенки.5

От этой «счастливой» жизни под зелёным знаменем ислама и бегут мусульмане на Запад и это по человечески понятно. Едут в поисках лучшей жизни бедняки, эту самую лучшую жизнь находящие: бедность по европейским меркам с мерками азиатскими ни в какое сравнение не идёт.

А что же Запад?

О „пользе мусульманской иммиграции“

«Однажды миллионы людей покинут южное полушарие,

чтобы проникнуть в северное. Уж конечно, не как друзья.

Ибо они придут, чтобы завоевывать. И они завоюют вас

тем, что населят северное полушарие своими детьми.

Чрево наших женщин принесет нам победу».

Х. Бумедьенн, речь перед Генеральной Ассамблеей ООН в 1974 г.

„Тот, кто ложится спать с собаками, пусть не
удивляется, что наутро он проснётся с блохами“

Почему же Европа поощряет мусульманское проникновение? Когда речь идёт о бывших колониальных странах, особенно Франции и Англии, - понятно. Но чем «провинились» Дания, Швеция с Норвегией или Италия с Австрией?

Одним из основных аргументов за неограниченную иммиграцию служит спад рождаемости в западных странах и, в связи с этим, ухудшающаяся демографическая ситуация. Кроме того, иммигранты заполняют вакантные места на непрестижных и низкооплачиваемых работах. Аргументы весомые и оперируют ими специалисты. Но противники тоже не лыком шиты и аргументы их не менее весомы. Сравним аргументы.

Сначала ничего беды не предвещало: на Запад хлынула молодёжь в поисках работы и лучшей жизни.

84% иммигрантов из мусульманских стран мало- или вовсе необразованны. Не имеют никакой квалификации или имеют низкую квалификацию. Поэтому они занимают места её не требующие. Но для современного производства необходимы высококвалифицированные и образованные рабочие и специалисты. На таких специалистов в Германии (и Европе) есть неудовлетворённый спрос. А ведь благосостояние Германии «покоится» на плечах всего 5,9 миллиона непосредственно занятых в материальном производстве. Притом что кроме сферы обслуживания на их плечах «висят» ещё и около пяти миллионов безработных. При нынешнем состоянии рынка труда эти иммигранты уже не очень то и нужны. Тем более не очень нужны и толпы новых малограмотных иммигрантов. Среди иммигрантов-мусульман, как показывают исследования, выше всего процент безработных, а также преступников и лиц, совершающих насилие в семье. Необходимо также учитывать то, что как сказано раннее, не менее тридцати процентов эмигрантов в третьем поколении «импортируют» себе жён и мужей с исторической родины. Эти иммигранты всё менее образованы и всё менее пригодны к производительной деятельности в западных странах.

Но наработанное местными жителями для себя и своих детей позволяет приезжим жить и размножаться лучше, чем у себя дома. Им уже хочется жить как работающим аборигенам, но не осваивая культуру язык и не особенно утруждаясь. Тем более что в конкурентной борьбе они оказываются несостоятельными. Расходы государства на их содержание возрастают многократно, пополняясь из карманов налогоплательщиков, т.е. работающих. Как считает политолог Стивен Камарота: «фундаментальная проблема в том, что современная экономика держится на квалификации, из-за чего очень трудно ввозить в страну неквалифицированных рабочих и не тянуть деньги с налогоплательщиков».

При попытке же выселить тех, кто умудряется остаться в стране, не взирая на потерю права на это, они, в свою очередь, начинают ратовать за свои «гражданские права» - то есть права по-прежнему кормиться за счёт щедрой системы социального обеспечения.

Прекрасно иллюстрирует всё вышесказанное пример с турком Меметом. Потомок гастарбайтеров ещё до 14-ти лет успел совершить более шестидесяти правонарушений и преступлений, избегая наказания ввиду малолетства. Как только достиг 16-ти лет за совершённые в промежуток между четырнадцатью и шестнадцатью годами правонарушения, был выслан на родину (а не посажен в тюрьму). Там нравы несколько суровее и после первой же кражи его, ничтоже сумняшеся, посадили таки в тюрьму. Сердобольные немцы стерпеть этого не могли, выцарапали его из турецкого узилища, привезли в Германию, предоставили бесплатную социальную квартиру и посадили на «социал».

И раннее на Европу накатывались волны иммигрантов, США и вовсе страна иммигрантов. Все эти волны Запад благополучно «переварил», все они вписались в западную культуру и приняли законы гражданского общества. Мусульмане же живут по законам своей религиозной идентичности, которая фундаментальней и глубже, чем законы гражданского общества. В результате они создают анклавы, игнорирующие законы принимающих государств, они не сливаются с местным населением, живут в своём замкнутом кругу, отказываются посылать детей в ясли и детские сады и требуют создания чисто исламских классов.

Вот мнение профессора Саскис Сассена по этому поводу:

“В отличие от, скажем, мигрантов из стран Карибского бассейна или Восточной Европы, которые легко отказываются от своего традиционного образа жизни, выходцы из мусульманских стран настаивают на важности сохранения традиционного для них уклада”.

Поэтому для мусульманских детей, даже проучившихся в школе характерны трудности в учёбе, основными причинами которых являются низкая заинтересованность в получении знаний, недостаточная интеграция с коренными жителями и слабое знание языка, на котором написаны учебники. А без нормального образования, хорошего профессионального обучения и знания языка круг возможных работ резко уменьшается. Средняя же школа в крупных городах превратилась в пристанище для тех, кто не хочет или не может учиться. В основном это дети из семей мигрантов турецкого или арабского происхождения

В последнее время появились многочисленные сообщения о том, что творится в школах тех районов, которые являются такими мусульманскими анклавами.

Уже 40% жителей Берлина составляют мусульмане: из 500 000 жителей – 125 000 турки, 75 000 выходцы из других мусульманских стран (преимущественно арабских). Селятся они компактно и уже есть чисто мусульманские районы. Не мудрено, что в школах большинство учеников (до 80%) – дети выходцев из Турции и арабских стран. Это дети из малообразованных семей, плохо знающие немецкий язык, не имеющие представления о правилах поведения в демократических обществах. В результате дети нормально учиться не могут, да и стремление к учёбе у них отсутствует. Как отсутствует и уважение к законам, но зато присутствует склонность к насилию. Они ведут себя вызывающе по отношению к педагогам и бесчеловечно друг к другу. Их поведение регулируется не немецкими законами, а наставлениями имамов. Район Кройцберг в Берлине практически стал уже мусульманским районом, а имам, живущий в Германии уже свыше 30 лет, так наставляет свою паству: «Даже лучшие из немцев всё равно безбожники, какая от них нам польза?» Только 5% наиболее интегрированных турок получают образование в гимназиях и реальшуле, а высшее образование одолевают ещё меньше.

Великолепный пример: школа Рютли в берлинском районе Нойкёльн. Это один из районов компактного проживания мусульманских иммигрантов. 83,2% учеников школы – иностранцы, главным образом, турки и арабы. Практически все дети из малообразованных и неблагополучных семей. Ни родители, ни ученики не видят никакого смысла в образовании. Школа для таких учеников - просто площадка для самоутверждения и борьбы за лидерство. В классах царит атмосфера насилия, ученики ведут себя вызывающе по отношению к педагогам и бесчеловечно по отношению друг к другу, пышным цветом расцветает вандализм, учителя не в состоянии проводить занятия. Многие из них боятся заходить в классы без мобильного телефона, потому что в любой момент им может понадобиться срочная помощь.

Аналогичные условия и в местах компактного проживания мусульман во Франции, где до 90% учеников из семей иммигрантов, не умеющие ни писать, ни говорить по-французски. Ежегодно школы покидают 60 тысяч выпускников не умеющих писать, читать, и считать, а ещё 12 тысяч учеников бросает учёбу.

Отсутствие образования и вследствие этого профессии, лишают их возможности найти приложение своим рукам. Те места, на которых трудились родители, заполнены многочисленными потомками и новыми иммигрантами. Кроме того, занимать эти неквалифицированные и малооплачиваемые места они не очень стремятся. Их вполне устраивает получаемый без всякого труда «социал». Экономическое положение иммигрантов-социальщиков, конечно, не роскошное, но по сравнению с положением поляков или украинцев работающих в своих странах оно значительно лучше, а уж с условиями жизни земляков, оставшихся на родине, не идёт ни в какое сравнение.

Отвлечёмся немного от современной Европы и перенесёмся лет на двадцать-тридцать назад в республики Средней Азии. Во главе их стояли национальные руководители, преподавание в большинстве школ (особенно в сельских) шло на национальном языке. В крупных городах преподавание во многих школах велось на русском языке, но с обязательным изучением языка национальной республики (насколько хорошо это осуществлялось – не предмет этой статьи). Издавались книги и газеты на национальных языках. Был значительный слой местной элиты. Не считая времени нахождения этих республик в составе царской России, уже более пятьдесят лет они - советские национальные республики. Образование – бесплатное, дискриминация по национальному признаку – отсутствует. Для примера возьмём Узбекистан, хотя ситуация характерна и для остальных мусульманских республик. Местные жители - узбеки (на самом деле это конгломерат из узбеков, каракалпаков, киргизов и таджиков родной язык для которых – узбекский, религия - мусульманство). За пятьдесят лет советской власти так и не удалось вытравить местные обычаи и религию – ислам. Русские (тоже смесь из русских, украинцев, белорусов, молдаван, обрусевших татар и евреев, родной язык у которых – русский, в основном атеисты) живут здесь уже почти сто лет, но основной приток этого населения пришёлся на последние 30 - 40 лет (с 1941 года) и поток мигрантов продолжается. Строятся новые города, развиваются старые.

Но вот что бросается в глаза наблюдательному человеку: в высокотехнологической, наукоёмкой промышленности (предприятия оборонного комплекса, химические предприятия, электростанции и крупные предприятия общесоюзного значения) трудятся почти только русские. На многих таких предприятиях, даже очень крупных, узбеков можно пересчитать по пальцам. И трудятся они, в основном, дворниками, грузчиками, сторожами. Если и есть квалифицированные узбеки или узбеки-инженеры, то это обрусевшие, для которых русский уже стал если не родным, то вторым языком. Оно и понятно: когда необходима слаженная работа и неправильно понятое распоряжение может привести к аварии, то либо весь обслуживающий персонал говорит на одном языке, либо персонал должен быть двуязычным.

А вот на предприятиях местной, текстильной или промышленности строительных материалов республиканского значения трудится, в основном, местное население без знания или со слабым знанием русского языка. Зато технические специалисты – опять же или обрусевшие или русские. Эти предприятия по производительности труда (даже там, где техническая оснащённость была достаточно высокой) не шли ни в какое сравнение с предприятиями, на которых работали русские. На этих предприятиях процветали кумовство и взяточничество.

Кадры для таких предприятий как текстильная промышленность готовились в специальных училищах, техникумах или институтах на национальном языке и были, в основном, низкоквалифицированными. Мотивации к повышению квалификации у учащихся почти не было. И не могла она быть другой у молодёжи, для которой основным орудием труда был кетмень (местный вид мотыги), а образование соответствовало по уровню трём-пяти классам нормальной школы. Тем более что урбанизация отрывала их от привычного труда и образа жизни. Только необходимость кормиться «от рук своих» гнала их в город и на заводы. Там ведь не было западного «социала».

Подняться по карьерной или профессиональной лестнице было невозможно без владения русским языком. Продвижение при слабом владении русским языком возможно было только по партийной или государственной служебной лестнице, в охране общественного порядка и торговле (и то, только до определённого уровня – среднего управленческого звена областного масштаба), т.е. там где квалификации не требовалось.

В СССР добиться двуязычия или русификации значительной части мусульманского населения за несколько поколений и при значительных затратах не удалось.

Вернёмся в сегодняшнюю Европу. Не думаю, что европейцев можно массово и быстро обучить арабскому или турецкому языку. Следовательно, необходимо ассигновать достаточно большие средства на образование и воспитание иммигрантов и их детей. Но это не может быть улица с односторонним движением. Затраченные средства могут дать отдачу только при стремлении иммигрантов интегрироваться. Причём, стремление интегрироваться должно быть достаточно сильным, а вот окружающая обстановка к этому не располагает: семья – малокультурная (как сказано выше 84% иммигрантов – низкоквалифицированные и малограмотные), общаются между собой на своём языке, отнюдь не родственном языку страны проживания.

А для коренных жителей европейских стран это всё возрастающие проценты на былую дешевизну рабочей силы, которая при нынешнем состоянии рынка труда не очень то и нужны. Если раньше на зарплате сэкономили предприниматели и немного государство, то теперь расходы государства возрастают многократно, пополняясь из карманов налогоплательщиков, т.е. работающих. Между прочим, расходы на образование иммигрантов вдвое превосходят расходы на образование «аборигенов», а расходы на пенсионное обеспечение съедят всю выгоду от иммигрантов. Поэтому, реагируя на создавшееся положение, квалифицированные и обеспеченные «аборигены» голосуют ногами: покидают мусульманские районы, а то и родину.

Уполномоченная по делам иностранцев (член партии зелёных) Мари-Луизе Бек сообщает, что “за последние 10 лет из Германии выехало 1,1 миллиона немецких граждан” (только за три года - с 1998 по 2000 год 114 500 немецких граждан уехали за границу, а прибыло за это время 132 000 иностранцев).

“Из Германии эмигрируют в основном молодые, высококвалифицированные работники. Причины выезда: большие налоги и бюрократия” (представитель ХСС, специалист по вопросам рынка труда Иоханнес Зингхаммер).

Можно предположить, что уменьшение налогового бремени сократит число молодых, высококвалифицированных немцев покидающих страну, а их место не будут занимать неквалифицированные быстро размножающиеся мусульмане. Обеспечение прироста населения посредством иммиграции не может быть политикой привлечения и поощрения рождаемости мусульман. Иммиграционная политика должна регулировать приток необходимого государству населения - и только необходимого (как это делается в Канаде и Австралии, да и Америка пускает не без разбора. Недаром же террористы облюбовали для жизни Европу, а не США).

Начнём с прекрасной Франции. Журнал «Фигаро» осмелился обнародовать: 43 054 французов и 12 241 иностранцев парятся на французских нарах. Об иностранцах говорить не будем. А из 43 тысяч только 30% коренных французов, остальные или приняли гражданство, или дети эмигрантов. Т.е. из 4000 французов – один преступник, а из мусульман-граждан – каждый двухсотый. Чувствуете разницу?

Французские спецслужбы считают, что 5% мусульман – носители фундаменталистской идеологии; из их числа примерно 3% готовы к участию в акциях терроризма. Что означает: порядка 9 тысяч потенциальных террористов и примерно 300 тысяч фундаменталистов – их пособников. Именно французские граждане во втором-третьем поколении устроили погромы в пригородах.

В соседней Испании тюрьмы уже вышли из-под контроля государства. Тюремные библиотеки превратились в мечети, муэдзины призывают верных на молитву, а тех, кто не признаёт истинной веры, в тюремном дворе линчует «исламская полиция».

По данным британских служб безопасности приблизительно 1% или 16 тысяч британских мусульман являются носителями террористической идеологии. Группировка "Мученики Марокко" была сформирована в тюрьме. В настоящее время в тюрьмах находятся 7 000 мусульман из общего числа заключенных 60 000 человек (притом, что численность мусульман составляет чуть более 2%). По предварительным подсчетам, число активных сторонников "Аль-Кайеды" в Великобритании составляет около 10 000 человек.

Германия. Как полагают высокие чины из МВД, только 3-4% мусульман - постоянных жителей и граждан разделяют экстремистские воззрения и готовы на противоправные действия. Проценты, конечно, небольшие, но из 3,4 миллиона мусульман Германии это составляет около ста тысяч потенциальных боевиков. В одной только Баварии по заявлению главы МВД Г. Бекштайна «спящих» экстремистов свыше 9000.

По данным спецслужб 10% голландских мусульман, то есть около 100 тысяч человек, исповедуют радикальный ислам. В 20 мечетях на территории Нидерландов имамы проповедуют религиозную ненависть. Такое же положение в Италии, Бельгии, Дании.

После 11 сентября в США задержаны 20 мусульман, граждан европейских государств подозреваемых в принадлежности к террористическим группировкам.

Религия как помеха

"Из Африки бежали белые - французы и евреи. Они
давно выбились из класса нищих… Но зачем было
пускать в Париж детей и жён обитателей Сахары?"
Жан Мари Ле Пен, лидер Национального Фронта

После "интифады" в пригородах Парижа много кричат о нищете, в которой живут иммигранты, о необходимости создания рабочих мест, о необходимости помощи в обучении и т.д. но почему-то никто не задавался вопросами: Европа пережила несколько волн иммиграции, на её территории уже живут многие этносы: китайцы, вьетнамцы, индусы (не говоря уже об иммигрантах из европейских стран). Если социальное положение эмигрантов так ужасно, то почему не бунтуют вьетнамцы и индусы?
В Германии 5 миллионов безработных. Они что, тоже жгут машины? Или у них пособие выше?
Специалисты считают, что дело в религии. На первых порах ислам даёт иммигрантам поддержку, защиту и сохраняет их идентичность. Но в силу тоталитарности эта религия подчиняет своих адептов, заставляя их строго следовать религиозным предписаниям. Вследствие этого они лишаются возможности эмансипации и вхождения в современное общество. Отсутствует всякое свободомыслие, свобода перехода в другую религию или отказа от религии.

Редакция "Raport Mainz" задала вопрос немецким мусульманским организациям о том, приемлют ли они возможность смены религии людьми, исповедующими ислам. Из семи наиболее крупных мусульманских организаций страны только одна - Центральный совет мусульман в Германии - ответила, что уважает решение индивида о переходе в другую религию. Как известно, согласно законам шариата, за отступничество от ислама грозит смертная казнь.
Поэтому мусульмане в западных странах не сливаются с местным населением, живут в своём замкнутом кругу, отказываются посылать детей в ясли и детские сады и требуют создания чисто исламских классов в Канаде, Италии, Франции и других странах. А в школах всё чаще ученики пропускают занятия по религиозным мотивам, всё чаще прерываются уроки и экзамены из-за наступления времени молитвы, группы учеников отказываются изучать отдельные темы и предметы, девушки отказываются без всяких объективных причин присутствовать на уроках физкультуры, многие родители оспаривают профессиональные качества учителей-женщин, студентки не хотят сдавать экзамены преподавателям-мужчинам.

В городе Линц, например, отцы учеников-мусульман потребовали, чтобы все сотрудницы школы, включая директора, на работе появлялись только в платках, а ученикам-мусульманам было позволено обращаться к учительницам на "ты", так как большего женщина не заслуживает.
Несколько лет тому назад Верховный суд Франции, пытаясь обеспечить записанные в конституции страны "Свободу, Равенство и Братство", постановил запретить ношение религиозной одежды в школах. Местные мусульмане перестали отправлять своих дочерей на занятия - девушки, по мнению родителей, не должны были появляться в школах с непокрытой головой. Несколько месяцев тяжб решили дело в пользу родителей-мусульман.

Похожий процесс состоялся и в Германии: преподавателю-мусульманке запретили ношение в школе религиозной одежды. Здесь разум победил, но надолго ли?
В больницах мужья и отцы требуют, чтобы их жён и дочерей лечили только женщины. Некоторые помещения превращаются в молельные комнаты. Создаются альтернативные столовые, где готовят еду, соответствующую канонам определённой веры.
А евролибералы плачут о печальной судьбе молодых потомков иммигрантов и выделяют деньги на создание рабочих мест. Создаются, в основном, абсолютно бесполезные места, на которых "работнички" будут просто отбывать время, демонстрируя занятость и получая за это реальные деньги. Ведь эти места бесполезны и поэтому их нужно создавать.
Тем более что нужда в рабочих местах для молодых потомков иммигрантов несколько преувеличена.

Не отсутствие работы разожгло бунт во Франции. Вот картинка суда над первыми четырьмя участниками беспорядков: все осуждённые из семей иммигрантов, всем по 18 лет, трое из четырёх имеют работу. Четвёртый восемнадцатилетний юноша уже дважды привлекался за кражи и один раз за вооруженное нападение на офицера полиции (за это суд ещё предстоит). Со своей любовницей и полуторагодовалым ребёнком живет у матери. Заметьте: отцом он стал шестнадцати лет от роду и, надо полагать, озабочен демографической ситуацией во Франции. Думаю, что вся эта милая семейка живёт в бесплатной квартире на социальное пособие. На учёбу или поиски работы времени у юноши, уже не остаётся. Да и потребности в ней нет.
Так кто из этих четверых нуждался в дополнительных рабочих местах? Конечно, после шести-девяти месяцев отсидки (к таким срокам они приговорены) вновь созданные рабочие места им пригодятся.

Вот что интересно: через несколько месяцев после "интифады" в пригородах, во Франции прошли демонстрации молодёжи против принятия нового закона о первом найме. И, хотя в них участвовали многие сотни тысяч молодых людей, вандализма при этом не наблюдалось. Причин, скорее всего две: число мусульман среди этой категории молодёжи составляло весьма малый процент, а те из них, кто действительно стремится к образованию и карьерному росту, великолепно понимают, что участие в правонарушениях или незначительный тюремный срок не только помешают успешной учёбе, но могут и поставить крест на карьере (в которых они действительно заинтересованы).
Приведу один красочный эпизод:

"У дверей склада на высоком, похожем на трон, стуле сидит, явно скучая, молодой аскер. Винтовка в чехле висит на гвозде, вбитом в спинку стула. Он из Саны, год как женат, но детей у него ещё нет. Аскер говорит, что ему трудно живётся, и я интересуюсь, чего же ему не хватает. Тут он оживляется. Загибая пальцы, он перечисляет, чего ему не достаёт для красивой жизни: хорошей одежды, хорошей еды и хорошей второй жены. Говорю, вот работай и всё это у тебя будет. Парень вдруг задумывается на секунду и затем переспрашивает: "А зачем работать?!"
Нежелание мусульман интегрироваться в западноевропейскую цивилизацию, сохранение традиционного уклада приводит к своеобразной "ловушке бедности": зачем добиваться, когда можно прожить век в нужде? Необразованные, не очень работящие иммигранты-мусульмане не находят работы и превращаются в иждивенцев социальных программ. У детей, выросших в малообеспеченных семьях, крайне низок уровень притязаний, они обречены на прозябание, но зато являются питательной средой для исламских террористических организаций.

"Аналитический Клуб"