В начале марта 1945 года состоялось сражение у озера Балатон, которое без всяких сомнений является одним из решающих в Великой Отечественной Войне. Вряд-ли можно говорить о том, что успех немцев переломил бы ход войны, но он безусловно позволил бы им продолжать войну еще несколько месяцев. Вполне вероятно, что и результаты войны были бы иными, не говоря уже о еще многих полегших тысячах советских солдат. Так же многие исследователи отмечают, что по количеству применяемых танков в одном бою, венгерские поля не уступят прохоровскому.
Взяв Будапешт и вплотную подойдя к последним немецким источникам нефти и важным промышленным комплексам, советские войска поставили Германию на грань катастрофы. Вермахт получил задачу отбросить советские армии за Дунай и разгромить 3-й Украинский фронт. Для этих целей, под Балатон перебрасывалась 6-я танковая армия СС, укомплектованная не только лучшими танковыми экипажами Германии, но и новейшей техникой: танками «Королевский Тигр» и самоходками «Ягдпантера», являвшимися на тот момент вершиной немецкой военной инженерной мысли. Для наступления, под кодовым названием «Весеннее пробуждение», было сосредоточено почти 900 танков и самоходных орудий, еще больше бронетранспортеров. 100 «Королевских Тигров» и 400 «Пантер», в виде танковых таранов давали Гитлеру повод быть уверенным в успехе операции. Так же нужно уточнить, что немецкие танки были во множестве оснащены приборами ночного видения, что позволяло им действовать ночью особенно успешно. Количество немецких солдат равнялось 431 000 человек. Действия войс поддерживали 850 самолетов и около 6000 орудий.
Им противостояло порядка 400 000 советских солдат, под командованием маршала Ф.И. Толбухина. Они имели около 400 танков и САУ, приблизительно 700 самолетов. По некоторым данным, танков и самоходок в составе фронта насчитывалось не более 200-250. Расхождения в цифрах боеготовых машин связывают с большим парком ремонтируемой техники, после зимнего наступления. Кроме того, основными боеготовыми танками и самоходками были уже устаревшие Т-34-76, «Шерманы» и самоходки СУ-76. Соперничать с массовым применением немецкого «зверинца», они конечно не могли. О кризисе в этом плане свидетельствует и то обстоятельство, что новейшие самоходки СУ-100 распределялись на усиление едва-ли не поштучно лично командующим! Вдобавок, на смену выбывшим зимой обстрелянным и опытным экипажам, прибывали новобранцы. Схожая ситуация была и в авиации, где значительное количество самолетов было «бумажными», требуя серьезного ремонта, а многие летчики были еще «зелеными». Лишь артиллерия превосходила немецкую по количеству «стволов», хотя частично состояла даже из 45-мм пушек.
Фактически, отражать натиск немецкого «Панцерваффе» было нечем и в Вермахте прекрасно об этом были осведомлены, даже несколько завышая возможности советской группировки. В войсках активно вели пропаганду. «Я верю в успех», писал в дневнике немецкий танковый ас «Дас Райха» Эрнст Баркманн, «у них некому воевать, их дивизии сильно потрепаны. У них остались только второсортные солдаты и раненые. Русские вынуждены набирать новобранцев в диких азиатских окраинах и на западе, они не хотят воевать и умирать за большевиков». Эсэсовец был не так и далек от истины. Лучшие пополнения из обстрелянных бойцов шли севернее, готовясь наступать на Берлин. В войска 3-го Украинского прибывали преимущественно новобранцы, да легкораненые из медсанбатов и недалеких госпиталей.
Отлично понимал опасность и командующий фронтом маршал Федор Толбухин.
Получив сведения о сосредоточении немецкой техники от разведки, он немедленно запросил «танковой и артиллерийской» помощи от Ставки Верховного Главнокомандования, но получил отказ. Этот факт до сих пор преподносят, как пример «заваливания трупами немецких танковых колонн». Однако, при этом никак не учитывается, что фразу «могли бы перебросить танковую армию со 2-го Украинского», реализовать на практике куда как сложнее, чем написать! Сделать это за день-два-неделю нереально даже теоретически, а ведь ее нужно не просто перебросить, но и непрерывно снабжать. Кроме этого, пришлось бы отказаться от проводимых мероприятий по подготовке наступления на Берлин, предоставив немцам ту отсрочку, которой они и добивались или проводить Берлинскую операцию в заведомо невыгодных условиях. А в этом случае немцы могли и отказаться от наступления, предоставив его советским войскам, но сохранив крупнейший бронетанковый кулак и мощную механизированную группу в виде высокомобильных резервов… Ставка приняла труднейшее решение, положившись на стойкость солдат фронта. Хотя имеются докуметальные подтверждения, что в районах сосредоточения танковых частей других фронтов, начали массово накапливать пустые платформы и вагоны, очевидно для переброски техники и бойцов в случае кризиса.
Карта Балатонского сражения слишком велика, рассматривать мелкий масштаб не имеет смысла, поэтому только ссылка. Замысел немецкого командования был прост: взломать оборону советских армий, рассечь фронт и отбросить советские войска за Дунай, организовать на его берегу прочную оборону. В случае быстрого несомненного успеха, рассматривался вариант взятия Будапешта. Любопытно, что один из немецких ударов был направлен против стыка югославской и болгарской армии на юге обороны фронта. Именно там и был дан первый бой Балатонской оборонительной операции. Однако ни югославы, ни болгары не побежали, хоть им и пришлось отступить с передовых рубежей. Это позволило перебросить на выручку советские части 133-го стрелкового корпуса и противник был остановлен. Одновременно началось наступление южнее озера Балатон, где атаковала немецкая 2-я танковая армия. Передний край советской обороны практически перестал существовать. Однако 57-я армия выдержала удар и не дала немцам продвинуться дальше второго оборонительного рубежа.
А в 8 часов 40 минут, после 30-минутной артиллерийской подготовки, между озёрами Веленце и Балатон немецкие танковые армады ринулись в атаку. Основные силы в виде 6-й армии Балка и 6-й танковой армии СС Йозефа «Зеппа» Дитриха.
Двое суток удерживали врага бойцы 4-й гвардейской и 26-й армий. Немцам лишь удалось вклиниться на отдельных участках на 4-7 км. Не добившись существенных успехов, командование бросило в бой новые танковые тараны. Количество танков доходило до 100-150 на километр фронта. На помощь умирающей пехоте двинулись советские танки и артиллерия. О степени напряженности боев и количестве атакующих «панцеров» красноречиво свидетельствует такой факт-отточенную еще на Курской Дуге тактику «огненного мешка», с так называемыми «заигрывающими орудиями», пришлось видоизменить. Вместо отдельных орудий выставлялись целые батареи и даже дивизионы противотанковых пушек. Артполки и артбригады вели свой отчаянный бой, зачастую-последний. Бой, который не смолкал ни днем, ни ночью. Пользуясь инфракрасными приборами, немцы пытались по ночам наверстывать дневные неудачи. Попытки советских бойцов осветить поле боя ракетами или пироснарядами, приводили к демаскировке позиций и еще большим трудностям и потерям. Войска медленно, но неуклонно отступали. Советское командование непрерывно осуществляло маневры живой силой, техникой и артиллерией. Именно это и стало залогом успеха. На пути немецких «панцеров» вставали все новые части, заставляя командиров СС терять голову от потерь.
Отдельно стоит сказать о действиях советской авиации. Нередко можно услышать ругательства в ее адрес именно за Балатонскую операцию, попутно адресованные и «всему тупому большевисткому командованию». Действия авиации и правда были сильно ограничены, но не «тупоумием» или боязнью противника. Такая прозаическая вещь, как туман, внесла свою лепту. Над советскими аэродромами постоянно висела эта «шапка». Было принято решение использовать аэродромы глубоко в тылу и авиацию 2-го Украинского фронта. Советские летчики не могли из-за этого находиться над передним краем дольше 5-10 минут, часто «недотягивая» до своих аэродромов. Немецкие пилоты таких проблем не имели. Расположенные в иной климатической области, без такого обилия воды, как с советской стороны, немецкие аэродромы давления тумана почти не испытывали. Пилоты бомбардировщиков могли просто покружить несколько минут, ожидая улета советских истребителей на заправку. Попытка «сменного дежурства» на далеком расстоянии, обернулась для советских летчиков очень малой численностью патрулирующих групп. А бой, когда 2-4 советским самолетам противостоит 8-12 немецких, неизбежно приводил к большим потерям. Однако и заявлять, что немецкая авиация безнаказанно действовала в небе, тоже нельзя, почти четверть самолетов «Люфтваффе» было сбито…
Десять дней наступали немецкие «панцеры», не снижая плотность танков ниже 50-ти на километр. До Дуная оставалось всего 25 км. 12-13 марта состоялись самые напряженные танковые бои. В атаку на Шимонторнья шли до 450 танков. В контратаки были брошены все советские танковые подразделения, которые удалось собрать. До сих пор ходят слухи, что во вновь отремонтированные танки и самоходки сажали пехотинцев и артиллеристов, становившихся танкистами «за одну ночь». Во встречных боях, когда боевые порядки танковых подразделений смешивались, Т-34 реализовывали то преимущество, что заложили в них советские инженеры и конструкторы. Высокая маневренность и скорость поворота башни, позволяли куда успешнее вести «кинжальные» схватки на поле боя, где видимость сокращалась порой до нескольких метров и все решали секунды или даже мгновения, а толщина брони переставала играть существенную роль. Попытка немцев решить исход сражения ночным боем ни к чему не привела. Советское командование неожиданно применило множество зенитных прожекторов, ослепив и прекрасно осветив танки немцев. Атаки захлебнулись…
А 15 марта, начальник Генерального штаба сухопутных войск Г. Гудериан, написал: «Наконец, исчезли все шансы на крупный успех.» и это стало концом последнего немецкого наступления. Советские потери оцениваются примерно в 33 000 человек, из них 8500 убитыми. Потери танков точно подсчитать невозможно, поскольку многие из них ремонтировались чуть-ли не прямо в бою и прибывали с подкреплениями. Потери немцев составляют около 40 тысяч солдат, примерно 500 танков и самоходок. Потери в бронетранспортерах и автотранспорте просто критичны. После Балатонского сражения немецкая армия перешла на конную тягу. Характерно печально известное в Германии заявление «Зеппа» Дитриха, командира тех самых асов-эсэсовцев: «Мою армию называют шестой, потому что в ней осталось только шесть танков». Под Балатоном не только угасла последняя надежда Германии на военный успех и были уничтожены все ее бронетанковые силы. Там погибли ее «лучшие сыны», прославленные «непобедимые» танковые асы «Панцерваффе» усеяли венгерские поля своими останками и остовами «непобедимой техники». Как написал позднее один из участников сражения: «под ударами русских иванов, там умерла наша национальная идея, там был безвозвратно утрачен немецкий боевой дух»…
P.s. Для людей интересующихся военной историей не только из сиюминутного праздного любопытства, рекомендую исследование Андрея Вячеславовича Васильченко, основанное на изучении немецких документов, «Последнее наступление Гитлера. Разгром танковой элиты Рейха». Например тут.
